— Да я жить хочу! — бросил Алексей. — Но мой брат будет там, на той стороне. У меня получится! Я его когда звал к себе — он всегда приходил. И сейчас прибежит! Только услышит голос и прибежит!

Между тем гас за окном зеленоватый ночной свет и поднимался новый, предутренне синий, с далекими багровыми тенями…

В день исчезновения Аннушки Аристарх Павлович вернулся с аэродрома поздно: в овощехранилищах монтировали старое оборудование, выкупленное по остаточной стоимости у городского управления торговли. В доме уже был переполох: сразу же вспомнили угрозы рэкетиров, и никто не сомневался, что Аннушку похитили. К тому же было веское доказательство — накануне вечером кто-то лазал к ее окнам и, убегая, потерял шляпу. Олег съездил в институт и узнал, что Аннушка сегодня там не появлялась, не заходила она и в свою коммуналку. Ерашовым наконец-таки поставили телефон, и теперь вся семья сидела у аппарата — звонили и ждали звонка.

В самом разгаре были поиски Алексея, каждый день связывались с Верой, со следователем, который занимался розыском пропавших людей, однако никаких известий пока не поступало.

А тут новая беда…

С тех пор как пропал старший Ерашов, Екатерина ни разу не усомнилась, что он обязательно вернется и срок в три недели его безвестного существования — не срок. Она так привыкла ждать мужа, столько перестрадала с ним, что давно уже и слезы выплакала, и научилась терпеть и переносить любые неожиданности. После Афганистана, долгих и частных командировок в Таджикистан и Северную Осетию ее уже было не напугать нынешним «мирным» исчезновением.

Однако и она вдруг потеряла самообладание:

— Дом этот проклятый, что ли… Как приехали сюда на похороны, так все и пошло. Куда же дальше-то ехать? Какое еще место искать?

Это была не истерика, а какая-то осмысленная безысходность.

Олег порывался куда-то бежать, казнился, трепал и скручивал четки до тех пор, пока не разорвал нить. Янтарные костяшки картечью раскатились по полу…

Аристарх Павлович решил пока не заявлять в милицию: если Аннушку похитили, надо ждать гостей, возможно, сегодняшней ночью, либо письмо с предложением о выкупе. Он достал кольт, вытащил магазин — оставался последний патрон. Вчера истратил два: первый раз в сердцах пальнул по воронам, второй раз в воздух, когда пытался задержать неизвестного под окнами Аннушки. Кроме детей, спать никто не ложился: Кольку с Мишкой решили завтра не отправлять в школу.

Около двух часов ночи в парадную дверь как-то робко позвонили.

— Отец, дай мне ружье! — вдруг попросил Олег. — Я пойду с тобой!

— Сиди, — бросил Аристарх Павлович и подошел к двери, спросил кто.

— Не бойтесь, поговорить нужно, — отозвался кто-то из-за двери. — Выйдите на минуту.

Аристарх Павлович вернулся в залу, сказал спокойно:

— Поговорить хотят, пойду…

— Не пущу одного! — вдруг сказала Валентина Ильинишна и сорвала с вешалки пальто. — Они и тебя заберут. Они всех нас по одному… Хватит! Война так война!

— Хорошо, — согласился он. — Если через минуту не вернусь — выходите все. А пока стойте у двери.

Он вышел на крыльцо и огляделся — пусто…