— А Пантелей ни в какую тюрьму не поедет, — неожиданно сказала княгиня Елизавета. — Мы сами с ним разберемся, по-семейному. Имение по праву принадлежит Мите, как и драгоценности. Сережки и ожерелье он получит сегодня же, стоимость остальных драгоценностей Пантелей ему возместит. Так, Пантелей Акимович?
Купец развел руками:
— Так, матушка.
— Я от своих прав на имение отказываюсь, но его еще надо выкупить. Я самолично поеду к Юсуфову с этим векселем. Нам есть о чем поговорить. Кстати. Пантелей Акимович, эти пятьсот тысяч я тебе не зачту.
— Как так? — испуганно спросил купец, лихорадочно подсчитывавший в уме сумму потерь.
— Ты деньги Северских крутил? Крутил! Пятьсот тыщ вроде процентов будут.
Пантелей закрыл забинтованное лицо руками.
— И не забудь мне стоимость ожерелья выплатить. Камбреме его у тебя купил, а я Мите за так отдаю. И д'Ариньи компенсацию…
Пантелей молча кивал забинтованной головой.
— Спасибо тебе, Лизонька, — расплакалась старуха Северская.
Две княгини обнялись.
— И еще я хотела бы отблагодарить господ, спасших меня от верной гибели, — продолжила Елизавета. — Каждый год, на Рождество и Пасху, вам будет доставляться ящик моего лучшего вина. Илья Андреевич, Денис Кондратович, Павел Павлович, оставьте свои адреса.
— Елизавета Петровна, — откашлялся генерал. — Если позволите, я хотел бы сопроводить вас в Петербург.
— И про тебя, Данила, не забыла, — оторвала взгляд от Павла Павловича Елизавета. — Проси, чего хочешь!
— На Кате жениться, — выпалил дядька. — Очень вас прошу, продайте ее моему барину.
— Сколько раз повторять, Данила, — перебил Тучин. — У нас в поместье девок больше, чем мужиков. Не буду я никого покупать, своих куда деть не знаем.
Северская смерила юношу недовольным взглядом и сразу же приняла решение:
— Тогда мы Катерине дадим вольную. Митя, вы не против?
Юноша кивнул. Против была его бабушка, но ее никто не спрашивал.
— Надеюсь, господин Тучин последует моему примеру.
Тому ничего не оставалось, как выдавить из себя согласие.
— И Глашеньке вольную! Глашеньке моей, — упал на колени перед Северскими Глазьев. — Женюсь, обещаю!
— Это у некоторых с девками перебор, у меня наоборот, нехватка, — зашипела Анна Михайловна.
— Так внучка же ваша, — не сдавался Глазьев.
— Внучка? — удивилась Елизавета.
— Таких внуков у меня целая деревня, — отрезала старуха.
— И правнук скоро будет!
— И Глашке вольную даем. Правда, Митя? — спросила Елизавета.
Самый ужасный день в Митиной жизни заканчивался настолько хорошо, что он был готов отпустить на волю всех, оставив себе только Машу.
Эпилог
Расставались не спеша. Вроде и в одну сторону ехать, и мир тесен, а сведет ли судьба еще раз?
Генерал попрощался первым. Как и обещал, он вызвался лично доставить преступника в город. Рухнова, со связанными сзади руками, привели из конюшни, где под наблюдением Степана и Порфирия он ночевал. Исправники поеживались от утренней прохлады и широко зевали. После вчерашней взбучки они не сомкнули глаз, проведя ночь под аккомпанемент рухновского храпа и лошадиного ржанья.
Михаил Ильич всем приветливо кивнул и поздоровался, но ответа не получил. Кто смотрел презрительно, кто отчужденно, а Денис Угаров так и вовсе в сторону. Тяжело вздохнув, Рухнов стал забираться в карету, вновь одолженную Киросировым у княгини Елизаветы. Со связанными руками сделать это было нелегко, но исправники пособить не спешили, откровенно забавляясь мучениями арестанта.