Рейтель улыбнулся:

— А если бы приказали из Москвы, пошли бы на штурм?

Шелестов серьезное ответил:

— Да.

— Что, вчетвером?

— И вчетвером, и в одиночку. Мы не можем не выполнить приказ.

— Странные у вас отношения с Платовым, обычно он забрасывает подразделения не менее пятнадцати человек, а тут всего четверо.

— Эксперимент.

Больше ничего Шелестов не имел права говорить.

— Так, понятно. — Майор отошел вглубь леса, кивнул Сосновскому. — Посвети.

Шелестов сделал на карте какие-то пометки, наложит условную сетку, нарисовал прямоугольник.

Подошел Рейтель:

— Вы увидели, что хотели?

— Да. Один вопрос, капитан?

— Слушаю.

— Как ты считаешь, при бомбардировке в какую сторону ломанется большая часть обитателей центра.

— В овраг, где стрельбище и учебный дом. А вообще-то туда, где можно укрыться.

— Это значит, находясь в своем доме, Грунов и Краус рванут в противоположном от нас направлении?

— Да, в южном. Но им придется преодолеть непростое проволочное заграждение.

— Ограду может снести бомба или взрывная волна, да и перейти через нее не так сложно. Если не догадается в панике Грунов, то Краус сообразит, что надо резать нижние ряды проволоки или рубить их топором с пожарного щита. А это значит?

Рейтель улыбнулся:

— …что следует прикрыть это направление. Но не всей группой.

— Понятное дело. Во время бомбежки люди часто теряются и в итоге бегут не туда, куда надо. Но и окружить центр мы не можем. Некоторые участки со всех четырех сторон перекроем, но останется много прорех — выжившие гитлеровцы укроются в лесу. Сосновского отправим на юг, остальные будут здесь, я занес в условную таблицу места, где мы будем располагаться. По возможности летчики не станут бросать туда бомбы, во всяком случае, у нас будет время подготовить укрытие, хотя бы в виде окопа. Наблюдая за тем, что будет происходить в центре в момент воздушной атаки, определимся и постараемся взять Грунова, его дом я тоже пометил, как нежелательную для поражения цель.

— Экипажи не смогут работать с такой точностью.

— Это смотря с какой высоты они будут бомбить. Если с минимальной, то, возможно, и не зацепят. Нас-то уж точно. А нет — прорвемся, капитан.

— Едем обратно?

— Да. Эти координаты, надеюсь, не составит особого труда передать в центр, а вот с вариантом отхода придется поломать голову. Кстати, ты говорил, что есть на этот счет идея, которую следует проработать?

— Пока нет. Завтра займусь, вернее, уже сегодня. На проработку уйдет день, в среду проведем сеанс связи. В Москве, уверен, будут ждать полный конкретный и окончательный план работы по учебному центру «Тайфун».

Шелестов кивнул:

— Я тоже так думаю. Даже не думаю — уверен, хотя торопить не станут. Главное, успеть уничтожить объект до начала его функционирования по назначению.

— Значит, еще примерно две недели. Но лучше отработать задачу сейчас. У меня, майор, кроме взаимодействия с вами, есть еще работа.

— Понятное дело. Ты же агент стратегического внедрения.

— Идемте к машине.

В 8.20 25-го числа Рейтель подъехал к зданию гестапо.

Гауптштурмфюрер Кесгер выглядел, мягко говоря, неважно. Постоянно пил из графина.