Однако вернемся в «век осьмнадцатый».
Никаких мер по борьбе с коррупцией и прочими грехами Петр III принять попросту не успел. За полгода своего царствования провел немало толковых реформ и нововведений, но совершил одну крупную ошибку: ликвидировал зловещую Тайную канцелярию. Не сделай он этого, не исключено, остался бы на троне, живым. Никак нельзя в России (да и в других странах), особенно в XVIII столетии, отменять органы политического сыска…
Последствия известны и слишком хорошо описаны, а потому можно ограничиться краткой фразой: свергли и убили, а потом старательно создали «черную легенду» о «недоумке».
После вступления на престол Екатерины II прежние забавы продолжались с большим размахом. Воровали все, кто имел к тому возможность, сверху донизу. Крупные фигуры, в отличие от прежних царствований, к ответу практически не привлекались. Вовсю действовали традиции Петра Шувалова (к слову, по некоторым данным, умершего как раз из-за злоупотребления тогдашней виагрой). Хорошо хоть не бестужевские, при Екатерине никто за взятку государственные интересы иностранным державам уже не продавал, чего не было, того не было.
Полное впечатление, что в какое-то время Екатерина с тоскливой безнадежностью поняла, что взятки, казнокрадство и коррупция неискоренимы, – и откровенно махнула рукой. Нет, какая-то борьба все же шла, появлялись указы о недопущении взяток, вяловато работали «соответствующие органы», но в общем и целом – никаких особенных успехов. Согласно известной древнегреческой притче об узнике и мухах («Прохожий, не сгоняй с меня мух – они уже сытые, прилетят голодные!») Екатерина не меняла генерал-губернаторов, не без известной логики рассуждая: старые, в принципе, изрядно заворуйствуя, поумерили аппетиты, а если придут новые и голодные, хапать станут гораздо больше. Порой она пыталась действовать чисто воспитательными методами. Все знали, что ярославский воевода крайне нечист на руку, но хорошо навострился прятать концы в воду. В очередной его день рождения императрица при большом стечении дворцовой публики презентовала ему собственноручно связанный кошель, но не обычного размера, а длиной в полтора аршина (примерно 30 сантиметров). Самый что ни на есть неприкрытый намек. По свидетельствам современников, воевода намек прекрасно понял и проказить не перестал, но аппетиты все же поумерил.
В последние годы жизни Екатерина вообще отказалась от какой бы то ни было борьбы с трехглавым драконом. Не кто иной, как Державин писал: «Под конец царствования так послаблено сие злоупотребление, что можно сказать – на словах запрещалось, а на деле одобрялось». Гаврила Романыч, говоря современным языком, был в теме и проблему знал не понаслышке. Не только поэт, но и государственный деятель, он, будучи губернатором в Тамбове, попытался прижать тамошних чиновников. Сам Державин в жизни не брал. Правда, любил перекинуться в картишки на деньги, но и тут его уважали за то, что человек знал свою меру и умел вовремя остановиться – проиграв тысячу рублей, Державин бросал карты и вставал из-за стола.