– Неужели? И кому же? – поинтересовался я, ничего не понимая и полагая, что речь идет о какой-то шутке.
– Цыганам, Петр Дмитриевич! – Доктор сорвал с носа очки и принялся яростно их протирать. – Сейчас, на обратном пути, мы встретили настоящее шествие. Сотни три горожан с самыми серьезными намерениями направляются к лагерю цыган. Мы пытались их остановить, но они убеждены в том, что убийства не прекратятся до тех пор, пока находятся цыгане здесь. Это из-за зомби! Местные жители боятся, что с ними произойдет нечто подобное. Боюсь даже думать, чем все это закончится.
– Ничем, – заявил Армилов, снял трубку с телефонного аппарата и начал крутить ручку. – Погром не состоится. Сейчас мы и отправим всех по домам. Алло! Дайте мне Влада Юрьевича.
Несколько секунд в комнате царило молчание. Мы замерли в ожидании.
Затем полицмейстер проговорил:
– Влад, голубчик, слушай меня. Бери людей, всех, кого найдешь, и дуйте сюда, ко мне. Тут погром намечается. Наши сограждане цыган хотят порешить. Надо остановить этих добрых людей, пока они не натворили того, за что мне придется их арестовать. И поживей, умоляю, они уже в пути. Жду! – Армилов швырнул трубку на рычаг и снова вытер платком лицо и шею, оттягивая пальцами высокий воротник мундира.
Я взглянул на него с сочувствием. Все-таки у формы есть свои недостатки. Слава богу, я могу ходить в штатском.
– Удивительно видеть у вас телефон, – заметил Мериме. – Их и в столице-то пока не так уж и много.
– Провел ради любопытства на собственные средства. Оказалось – удобно. Впрочем, я пользуюсь им крайне редко, – Армилов взял фуражку. – Пора отправляться. Думаю, успеем.
– Постойте. Вы выяснили насчет следов на раскопках?
Армилов закатил глаза.
– Да, черт возьми! Никто ничего не заметил, так что врет ваш Бродков. А теперь прощайте!
– Желаю вам удачи, – искренне проговорил Мериме.
– Я подожду вас на улице, коллега, – сказал ему Фаэтонов и вышел вслед за полицмейстером.
Когда мы остались одни, доктор опустился на стул и водрузил очки обратно на нос. Вид у него был растерянный и обескураженный.
– Петр Дмитриевич, это ужасно! Чтобы в наши времена, в самом конце девятнадцатого века люди устраивали самосуд – такое немыслимо! – Он тяжело вздохнул.
– Да бросьте, доктор, – попытался я его утешить. – Это из-за жары и засухи. Вы что, никогда не встречали разъяренную толпу?
– Только что встретил, – мрачно отозвался Мериме. – Впрочем, вы, конечно, правы. Дело в гнетущих обстоятельствах. У людей начинается массовый психоз, они готовы растерзать любого человека, который покажется им опасным.
– Согласитесь, цыгане не выглядят совсем уж невинными жертвами. Они действительно превращали местных жителей в зомби, – напомнил я.
Мериме покачал головой.
– Да-да, разумеется. И все же… наблюдать подобное… Дикость! Вас там не было, Петр Дмитриевич, вы не видели толпу, вооруженную чем попало.
– В лагере много цыган?
– Достаточно. Армилов оставил под арестом только тех, которые участвовали в ритуале. Думаю, цыгане надеются на их возвращение, а после этого собираются убраться из Кленовой рощи.