– Это вы так раскалываете?

– Прямо и честно, – ответил я не моргнув глазом. – По-рыцарски, без неприемлемых благородному человеку хитростей. А что, не получается?

– Увы, – произнес он с сочувствием, – я бы сказал, теряете хватку, но это вряд ли. Что-то у вас новое, сэр Ричард. Даже формулируете свое кредо жестче. Откровеннее. Но мне нравится.

– Не скажу, что ваше одобрение польстило, – ответил я, – все-таки от Князя Лжи и Обмана, но вообще-то, если честно, польстило. Еще кофе?

Он покачал головой:

– Нет, спасибо. У вас, людей, кофе предлагают, как помню, когда намекают, что гостям нужно уходить?

Я сказал с фальшивым гостеприимством:

– Да что вы, сэр Сатана!.. Напротив, мне приятно видеть вас как символ моей стойкости и верности идеалам.

– Каким идеалам? – поинтересовался он.

Я отмахнулся.

– Каким-то высоким. Люди всегда стремятся к высокому, хотя сами низкие. Это нас приподнимает и даже поднимает.

Он махнул рукой.

– Хорошо, уговорили. Еще чашечку. На дорожку.

Я сделал кофе, на этот раз просто наполнив предыдущую: незачем их плодить, прислуга уже ломает головы, откуда такая красота, почему раньше не видели.

Сатана поднял чашку аристократически красиво и с элегантностью, так оттачиваемой в этом мире, это важно, взглянул поверх ее края смеющимися глазами.

– За вашу победу, сэр Ричард! Что и моя тоже.

– Спасибо, – ответил я с достоинством. – С удовольствием принимаю. Хотя у меня понятие победы наверняка противоположное.

Он ахнул:

– Пьете за свое поражение?

Я возразил:

– Сэр Сатана, не нужно меня ловить на словесной эквилибристике.

Он осушил кофе залпом, хотя там почти кипяток, опустил чашку на стол и поднялся, красивый и элегантный в этом черном парике и роскошном золотистом жостокоре со множеством звезд из чистого серебра и россыпи драгоценных камней.

– Еще увидимся!

Он шагнул сквозь перила и растворился в вечернем воздухе. Мир сразу ожил, застывшие фигурки внизу задвигались, донесся игривый женский смех и слащавое похохатывание ловеласов, а еще мерный шум фонтанов и дальний отзвук струнных инструментов.

Я некоторое время тупо смотрел вниз, стиснул челюсти, все еще не оставляет чувство некоторого поражения, хотя вроде бы держался достойно и что-то отстаивал.

Хрурт вскочил, когда я резкими шагами пересек покои по направлению к двери.

– Сэр Ричард?

– Прогуляюсь перед сном, – буркнул я. – Запри и никого не пускай в кабинет. И никаких баб!

– Хорошо, – ответил он печально, – а в вашу спальню?

– Голову оторву, – пообещал я.

В зале на нижнем этаже вельможи и дамы такие красивые и праздничные, нарядные и с сильно накрашенными лицами, словно на сцене оперного театра.

Синхронно развернулись в мою сторону, еще когда я только появился на лестнице, следят, вельможи сорвали с голов шляпы и замахали так усердно, что по залу пронесся ветер с запахом духов и притираний.

Герцог Кегельшир прижал шляпу к сердцу и выпрямился, гордый и учтивый, я почти ожидал, что запоет арию герцога из Риголетто, голос у него как раз самый подходящий, не говоря уже про одежду.

– Ваше величество!.. – воскликнул он оперным голосом. – Прошел слух о вашей новой великой… нет, величайшей победе!