– Мне нужно поговорить с твоей мамой, – сказала Дейзи, переглянувшись с Теренсом.
– Тогда поторопитесь, – сказала Анни, – а то она собирается в кругосветное турне со своим оркестром.
– Ты точно уверен, Джордж, что хочешь в этот марсианский лагерь? – спросила его мама, ласково взъерошив ему чёлку.
Обычно Джордж в таких случаях норовил увернуться, но сейчас, посмотрев на маму, он ясно увидел: она понимает, почему он не может с ней поехать. Чувствуя, что вот-вот расплачется, он просто кивнул в ответ.
– Если ты поедешь с нами, будет не так, как раньше, – тихо сказала мама. – Всё будет по-другому.
– Я не могу, – прошептал он.
– Я понимаю, – сказала мама, и Джордж понял, что она тоже не забыла лагерь «Железный век». Ему сразу стало легче. Мама обняла его, и он ощутил, как из уголка его глаза выкатилась крошечная слезинка. А мама прошептала прямо в ухо: – Мы так тебя любим!
Анни достала смартфон и объявила:
– Звоню маме!
Дейзи разомкнула объятия и взяла телефон у Анни из рук.
– Сьюзен? – произнесла она. – Это Дейзи. Анни только что высказала такую идею… – Дейзи ушла в другую комнату, чтобы продолжить Секретный Мамский Разговор о новом плане на лето. Теренс тем временем побежал смотреть, есть ли шанс спасти остатки соседского сада – или Эрик уже успел потрудиться так, чтобы не осталось ни цветочка и ни листочка.
Когда мама Анни уехала на свои гастроли, а родители Джорджа – на свою экоферму, стало очень тихо.
Теренс и Дейзи перед отъездом заперли дом, и Джордж взял свои вещи и перебрался к Анни, где ему выделили комнату. По утрам он отправлялся в школу – доучиваться последние деньки перед каникулами, – а днём они с Анни убивали время в ожидании вердикта из космического лагеря.
И всё-таки, думал Джордж, Анни не такая, как всегда. Она как будто разлюбила всё, что любила раньше. Не приставала к Эрику, чтобы он повёз их в Музей науки или в скейтпарк. Она просто сидела в доме на дереве, думая о чём-то, и казалась вполне довольной этим, а летние дни пролетали мимо.
Но самой непростой частью жизни в соседском доме – а Джордж всегда мечтал пожить рядом с Эриком, с настоящей наукой, со всеми его экспериментами и приборами, от которых захватывало дух, – оказался, как ни странно, сам Эрик.
Возвращаясь из школы, Джордж никогда не знал, что его ждёт. В последний день занятий он вошёл в дом и сразу за порогом обнаружил стремянку, кисть и банку с краской. Половина прихожей была выкрашена в ярко-зелёный цвет, другая половина – в малиновый; в месте встречи двух половинок образовались неряшливые коричневые потёки. Джордж, стараясь не испачкаться, бочком пробрался в кухню, где в нос ему ударил приторный фруктовый запах.
Эрик стоял у плиты, неистово мешая в гигантской кастрюле какое-то фиолетовое варево, клейкое и пузырящееся. Из радио неслась оглушительная оперная музыка; радиоприёмник при этом стоял в раковине под окном. Одежда и руки Эрика были заляпаны ярко-зелёной краской. Внезапно музыка оборвалась, и Эрик рывком обернулся. Это оказалась Анни: она вошла в кухню из сада в тот самый миг, когда Джордж вошёл через парадный вход.