— Но… это же потому, что… Мне пришлось бросить, потому что мама…

— Учёба не каждому по силам. Тут уж ничего не поделаешь, детка.

Лампёшка выпрямляет спину:

— Вообще-то здесь есть кое-кто, кто готов меня научить. Читать, и писать тоже.

Она брякнула не подумав и надеется, что мисс Амалия не спросит: «Неужели, и кто же это?»

Но мисс Амалия разражается смехом на весь коридор:

— Ах, Эмилия… Не давай морочить себе голову! На свете есть четвертаки и гривенники. И гривеннику негоже пытаться стать четвертаком — его ждёт одно разочарование.

Она отворачивается и идёт к двери.

Лампёшку охватывает бешенство — такое, что всё плывёт перед глазами. Ей хочется догнать учительницу и пнуть её как можно сильнее, но её словно удерживает жёсткое, душное платье. Да и не стоит, пожалуй. Не двигаясь с места, она смотрит вслед высокой фигуре — учительница уже почти у двери, качает головой, поражаясь невоспитанности этой девчонки, — и тут Лампёшке на ум приходит кое-что другое. Намного более важное.

— Постойте! — Она срывается с места и бежит по коридору со всей быстротой, какую позволяет её коричневая смирительная рубашка. — Мой отец! — кричит она. — Как он, где он, вам известно про него что-нибудь?

Теперь ей хочется пнуть саму себя. Про это ведь надо было спросить в первую очередь! Про это и ни про что другое.

Мисс Амалия замирает на придверном коврике и вздыхает.

— Ты правда хочешь знать?

— Да. — Лампёшка переводит дух. — Хочу.

Лампёшка возвращается на кухню, голова её полнится новыми мыслями. Подол платья колет ноги. Кажется, она в жизни ещё ни к чему и ни к кому не испытывала такого отвращения, как к этой учительнице и её подарку. Ей хочется немедля кинуться наверх и выглянуть в окно, и наплевать, что скажет этот мальчишка. Но сперва нужно поговорить с Мартой. Та, конечно, тоже рассердилась.

Марта сидит за грязным столом с чашкой кофе в руках. При виде Лампёшки она поначалу качает головой, но потом прыскает и от души заливается смехом.

— Боже мой, девочка, какое ужасное платье! Ты прямо как монашка. Сними скорей, умоляю!

Она кидает Лампёшке её старое платье.

— Поработаю ещё вечер-другой и сошью тебе новое. Госпоже учительнице оно, разумеется, придётся не по вкусу, ну и пусть её.

Лампёшка с облегчением сбрасывает тёмное тяжёлое платье на пол, натягивает своё старое — грязное, уютное — и поднимает глаза на Марту.

— Я ведь не хотела сбежать по-настоящему, — робко говорит она. — Точнее… э-э-э… не знаю, мне вдруг… Простите меня.

— Ладно, не извиняйся. — Марта ставит перед ней чашку кофе и подливает молока. — Я бы тоже сбежала, если б могла. Но не могу.

— Почему? — спрашивает Лампёшка.

— С Ленни? Куда ж нам идти-то? — Она внимательно смотрит на девочку. — Что, жутко там, наверху? Он… Что он делает?

— Да ничего, — отвечает девочка. — Не так уж всё и плохо.

— Если ты хочешь, чтобы я тоже разок сходила….

— Не нужно. — Лампёшка благодарна Марте, ведь она знает, как сильно та боится идти наверх.

— Кликни Ленни, — говорит Марта. — Он уже полчаса дрожит в кладовой.

Лампёшка открывает дверь, и в кухню с лаем врываются псы, за ними, спотыкаясь и с напуганной физиономией, появляется Ленни.