— Кто это сделал с тобой, Джесси? — спросил Джимми.

Я попыталась ответить, но не могла выдавить из себя хоть слово, что было просто здорово, учитывая то, что именно я пыталась сказать. Мне кажется, я хотела ответить: „Мой отец“.»

Джесси затушила сигарету, потом взглянула на фотографию в газете. Плоское, наводящее ужас лицо Раймонда Эндрю Джуберта тоже взглянуло на нее… точно так же, как оно взирало на нее из угла спальни в первую ночь, а потом из кабинета её мужа — во вторую. Это обоюдное созерцание длилось минут пять. Затем, напоминая человека, очнувшегося после непродолжительного сна, Джесси опять закурила и вернулась к своему письму. Теперь она уже напечатала семь страниц. Джесси потянулась, прислушиваясь к хрусту позвонков, и снова стала нажимать на клавиши. Курсор возобновил свой танец.

«А через двадцать минут — двадцать минут, за которые я неожиданно узнала, какими нежными, заботливыми могут быть мужчины, — я уже находилась в машине скорой помощи, мчащейся в больницу Северного Кемберленда и пронзающей пространство воем сирены.

А еще через час я лежала на больничной койке и наблюдала, как кровь вливается в меня через трубочки системы, и слушала песенку в стиле кантри о том, как печальна стала жизнь парня после того, как его бросила любимая женщина и разбилась машина.»

На этом и заканчивается Часть Первая моего рассказа, Руфь, — назовем ее «Малышка Нелл переходит по льду», или «Как я освободилась от наручников и спаслась». Есть еще две главы, которые я называю «Итоги» и «Политикан». Я вкратце расскажу об «Итогах», частично потому, что это интересно только тогда, когда ты сам пережил пересадку кожи и всю эту боль, но в основном потому, что хочу успеть рассказать о «Политикане» прежде, чем устану и не смогу выразить бее то, что хочу, и так, чтобы ты захотела выслушать и понять. Эта мысль только что взбрела мне в голову, и это «лысая правда», как мы говорили когда-то. Кроме того, без «Политикана» я вообще не стала бы писать.

Но прежде чем перейти к этой части, мне нужно немного подробнее рассказать тебе о Брендоне Милхероне, который действительно подвел итог всем моим страданиям. Брендон появился в первый и наиболее ужасный период моего выздоровления и более или менее понял и воспринял меня. Мне бы хотелось назвать его «Милым мужчиной» потому, что он был со мной рядом в самые адские минуты моей жизни, но он не только милый мужчина — он видит все насквозь, держит все нити в своих руках и наблюдает за тем, чтобы все было, как положено и по порядку. Но и это еще не все — в нем есть нечто другое. Он намного лучше… Но я и так достаточно много отняла у тебя времени. Достаточно сказать, что для человека, призванного охранять интересы процветающей юридической фирмы в истории, связанной с неприятностями, в которых был замешан один из ее главных партнеров, у него было достаточно мужества и самообладания, чтобы держать ситуацию под контролем. К тому же, он никогда не ругал меня на чем свет стоит, когда я плакалась ему в жилетку. Если бы это было все, то я бы не стала так подробно рассказывать о нем, но есть нечто другое во всем этом — то, что он сделал для меня только вчера. Наберись терпения, детка, я уже добралась до самой сути.