Мэгги задержалась на секунду у плеча Джесси, желая быть замеченной, затем хмыкнула и удалилась из комнаты. Минут через сорок пять Джесси взглянула налево и увидела поджаренные сэндвичи с сыром. Теперь они были совсем холодные, сыр застыл неаппетитной массой, но она проглотила их в один присест. Курсор танцевал, постепенно зазывая ее всё дальше в лес.

«… Это принесло мне некоторое облегчение, но потом я подумала: „Он мог наклониться, поэтому я не вижу его в зеркале заднего обзора“. Мне удалось повернуться, несмотря на жуткую слабость во всем теле. Даже при малейшем движении руку пронзало, как раскаленным прутом. Там никого не было, и я попыталась убедить себя, что когда я видела его в последний раз, то это действительно была только игра теней… теней и моего утомленного разума.

Но я не могла вполне поверить в это, Руфь, несмотря на то, что взошло солнце и я была без наручников, и выбралась из дома, и была закрыта внутри собственной машины. Я думала, что если его не было на заднем сиденье, то он мог быть в багажнике. Мне казалось, что он все еще со мной. Вот что я хочу, чтобы ты — ты или кто-нибудь другой — поняли; вот о чем мне действительно необходимо рассказать. Он все еще был со мной. Даже когда мой рассудок решил, что это, возможно, всего лишь игра теней и лунного света, когда я видела его в последний раз, он все еще был со мной. Мой гость — это „мужчина с мертвенно-бледным лицом“, когда восходит солнце, и он же — „создание с белым лицом“, когда опускаются сумерки. Неважно, он или оно, мой разум сумел отделиться от этого незнакомца, но мне этого показалось недостаточно. Потому что каждый раз, когда ночью в доме что-то поскрипывает, я знаю, что оно вернулось, каждый раз, когда на стене танцуют забавные тени, я знаю, что оно здесь, каждый раз, когда я слышу незнакомые шаги, я знаю, что оно — возвращается, чтобы закончить свою работу. Оно было в „мерседесе“, и оно находится в моем доме, прячась за шторами, а может быть, стоит, притаившись, в шкафу, держа у ног свою корзинку. У меня нет волшебной стрелы, чтобы пронзить ею сердце вампира, и, о Руфь, я так устала».

Джесси передохнула, вытряхнула переполненную пепельницу и прикурила новую сигарету. Ее движения были нарочито замедленными — руки немного дрожали, а она не хотела обжечься. Докурив сигарету, Джесси глубоко вздохнула, выдохнула, бросила окурок в пепельницу и снова вернулась к клавиатуре.

«Я не знаю, что бы я делала, если бы сел аккумулятор, — сидела бы в машине, пока кто-нибудь не проехал бы мимо, даже если бы пришлось сидеть целый день, — но аккумулятор не сел, и мотор сразу же завелся. Я сдала назад от дерева, в которое ударилась, и вывела машину на проезжую часть. Мне очень хотелось посмотреть в зеркало заднего обзора, но я боялась сделать это. Не потому, что он был там — я знала, что там никого нет, — но потому, что мой мозг мог заставить меня увидеть его.

В конце концов, когда я добралась до Бэй Лейн, я посмотрела в зеркало. Я не смогла удержаться. В зеркале, конечно, ничего не было, кроме пустого заднего сиденья, и это сделало дальнейшую поездку немного легче. Я выехала на 117-е шоссе, а потом добралась к универсальному магазину Дакина — одно из тех местечек, где отираются местные жители, когда им больше нечем заняться. В большинстве случаев они сидят за стойкой, щелкают орехи и сочиняют небылицы о том, чем они занимались в субботу ночью. Я подъехала поближе и минут пять просто сидела, наблюдая, как лесорубы, сторожа и служащие местного муниципалитета входят и выходят. Я не могла поверить, что все они реальны. Все они казались мне привидениями, и я считала, что смогу видеть сквозь них, как только мои глаза привыкнут к солнечному свету. Я снова хотела пить, каждый раз, когда кто-нибудь выходил с маленькой пластмассовой чашечкой кофе, жажда усиливалась, но я все никак не могла принудить себя выйти из машины… войти в царство привидений.