"Эх, сейчас бы в Геленджик, позагорать да всласть поплавать в теплом море!.."
Уже отступая от окна, Александр обратил внимание на красноносого дворника, посыпающего свежим песочком заиндевелые камни брусчатки возле штаб-квартиры генерал-губернаторства. Чуть дальше по улице еще один его коллега деловито махал длинным сучковатым дрыном, сбивая с крыши молодую поросль сосулек...
- М-да. Весна идет, весне мы рады...
***
За окном кареты неспешно сменялись улицы Москвы, но сидящий внутри реликта уходящего века Великий князь Сергей Александрович к видам города был удивительно равнодушен - да и вообще, последнее время находился в рассеянно-недовольном настроении. А ведь май в году одна тысяча восемьсот девяносто шестом выдался удивительно хорошим: в меру жаркий, чуть-чуть дождливый, наполненный свежестью ветра и ароматом расцветающих яблонь - а еще, тонким ароматом сирени. И хотя мужчинам вроде как не к лицу любить цветы, но московский генерал-губернатор все же позволял себе маленькую слабость ценить хорошие ароматы... Впрочем, как и любой человек, имеющий несомненный художественный вкус, и тягу к прекрасному. Живопись, балет, драгоценные камни (в особенности последние) - отлично разбираясь во всем этом, Сергей уже давно имел репутацию утонченного эстета и покровителя изящных искусств.
- Кхм! Ваше императорское высочество!..
Недоуменно сморгнув, он перестал хандрить и наконец-то заметил открытую дверку кареты - и лакея, замершего этаким живым столбиком.
- Нескучный сад, ваше императорское высочество!..
Поблагодарив усердие прислужника милостивым (пусть и едва заметным) наклонением головы, Великий князь проследовал вперед по дорожке, ведущей к Александринскому дворцу. Прогулочным шагом миновал чашу невысокого фонтана, живописно обложенного диким камнем, и невольно задержался возле большой клумбы - цветы на которой весьма красиво образовывали своими цветными бутонами и лепестками герб Российской империи. Победно раскинувший крылья двуглавый орел невольно напомнил Сергею Александровичу о той невероятной куче дел, которые он переделал в преддверии скорой коронации дорого племянника Никсы. И о том, сколько еще предстоит сделать и приуготовить. Эти заботы и обязательные хлопоты! А с другой стороны - кто, если не он? Касательно деловых и организационных качеств иных своих родственников, дядя будущего императора не питал никаких иллюзий. Опять же, сложившиеся меж ним и молодым Николаем доверительно-дружеские отношения... Потерев высокий лоб, заботливый дядюшка наконец зашел в приятный сумрак и легкую прохладу Александринского дворца, с каждым шагом приближаясь к еще одному своему племяннику.
- Eh bien bonjour, mon neveu!
Первое, что бросилось в глаза визитеру при входе в покои восемнадцатилетнего великого князя Михаила Александровича - это манекен, на котором дожидался своего часа новенький мундир подпоручика лейб-гвардии Преображенского полка, с голубой орденской лентой, орденом и звездой святого Андрея Первозванного. Чуть менее заметной была медаль "В память царствования Александра 3"... Впрочем, самым главным украшением парадного мундира были не знаки отличия и не золотые эполеты с вензелем, а тот, кому эта форма и предназначалась. Вымахавший ростом едва ли не выше покойного батюшки, широкоплечий благодаря упорным занятиям гимнастикой и атлетикой - и демонстрирующий благоприобретенную в Михайловской артиллерийской академии выправку и гвардейский лоск. Одним словом: красавец, мечта девиц и первый жених Российской империи!