Вот и сейчас Беневская вскинула на меня свои прекрасные голубые глаза и произнесла:

– Тимофей Васильевич, а покажите мне Благовещенск. Насколько я понимаю, вы знакомы с городом.

– Бывал, и неоднократно. Честно говоря, самому хочется посмотреть, как он изменился за пять лет. Сейчас закажу извозчика, и направимся на экскурсию, тем более сегодня всё-таки воскресенье.

Павел Васильевич горячо поддержал наше начинание и тайком показал мне большой палец, когда я с девушкой выходил из больницы и садился в коляску.

– Куда поедем, Мария Аркадьевна?

– На ваше усмотрение.

– Тогда начнём с церкви Святой Живоначальной Троицы, которую строит Шадрин. Признаться, я не видел этот собор, а говорят, что он уже необычайно красив.

– Хорошо, Тимофей Васильевич.

«Да, – подумал я. – То экзальтированная мамзель, то само божье послушание. Интересно, как бы Мария Аркадьевна отреагировала, узнав, что осмотреть собор я еду с целью, чтобы выяснить, можно ли там организовать пункт корректировки артиллерийского огня».

Как я узнал от Семёна Саввича, в Благовещенске была телефонная станция, а Шадрин являлся её основным акционером и готов был выделить телефонные аппараты для артиллеристов, благо провода наличествовали.

Собор внушал уважение. Построенный из красного кирпича, трехпридельный, венчающийся куполом луковичной формы диаметром около десяти метров и высокой колокольней. Кладка была насыщена разнообразными узорами. Из-за воскресенья работы не велись, сторожа на месте не оказалось, поэтому, без спроса зайдя внутрь, мы с Марией увидели, что пространство храма хорошо освещалось шестнадцатью окнами, пока ещё без витражей. Полы были каменные, уже выложены красной и серой плиткой. Общая высота храма, по моим прикидкам, составляла около пятидесяти метров. Внутри стояли строительные леса, и по ним можно было добраться до верхних окон, где-то на тридцатиметровую высоту. Хорошее гнездо арткорректировщика можно будет оборудовать.

– Красота-то какая, – восторженно произнесла Мария, рассматривая фрески, которыми были разукрашены стены и свод храма. – Спасибо, что привели меня сюда, Тимофей Васильевич.

Ответить я не успел, так как натренированное во время боев за Таку и Тяньцзинь ухо услышало знакомый свист нескольких снарядов, а потом звуки их разрывов. Я схватил за руку и остановил Марию, которая попыталась пойти-побежать в сторону выхода из церкви. Быстро огляделся. «Что же, в этом закутке можно выжить, если даже внутрь собора снаряд прилетит», – с этими мыслями я потянул Марию за собой и заставил присесть на перевёрнутое ведро между тремя стопами кирпича штук по четыреста, которые образовали неплохую защиту. Сам присел рядом, сложив стопкой четыре кирпича.

– Что это было? – вопрос девушки перебила новая серия разрывов.

– Китайцы начали обстрел Благовещенска, Мария Аркадьевна. Война добралась до города.

– И что мы будем делать? – девушка вздрогнула от близкого разрыва.

– Если честно, то не знаю. Обстрел лучше всего переждать здесь. Уверен, что в городе сейчас вспыхнет паника. Но китайцы могут начать высадку на наш берег, и надо дать им отпор. Войск в городе практически нет. Я, как исполняющий обязанности пограничного комиссара, можно сказать, никого из подчинённых в городе не имею, все в разъездах, либо на первом и втором постах. Мы сегодня перевезли в дом Таралы пулемёты с патронами, но мне их даже выдать некому. Я надеялся, что здесь будут мои браты…