В этот момент меня нашёл посыльный от полицмейстера с просьбой срочно прибыть к нему.

– Что случилось, Леонид Феофилактович, – на правах старого знакомого обратился я по имени и отчеству к надворному советнику, зайдя к нему в кабинет.

– Да вот вспомнил, Тимофей Васильевич, что вы китайский язык и их письменность знаете. Не посмотрите, что на этих листовках написано?

Я взял первый листок в руки, быстро пробежал глазами, потом взял второй. Прочитав, тяжело опустился на стул.

– Что там, Тимофей Васильевич?!

– В листовках призывают всех китайцев, находящихся на русском берегу, оказать помощь при захвате города ихэтуанями и китайскими регулярными войсками.

– Ишь чего захотели «ходя узкоглазые», – полицмейстер побагровел. – Город они захватят. Да кто им даст это сделать?! А когда будут выступать, ничего не пишут?

– Пишут, Леонид Феофилактович, пишут. И если я не ошибаюсь в китайском лунном календаре, то в ночь с третьего на четвертое июля.

Полицмейстер ещё больше покраснел.

– Господи, что же делать-то?! У меня людей раз-два и обчёлся, – растерянно произнёс он.

– Привлекайте ополченцев, переселенцев из лагеря. Китайцев из чайнатауна надо собрать где-то в одном месте и под охраной. Не хотелось бы, чтобы они ударили нам в спину. С «маньчжурского клина», как мне сказали, почти все семейные уже перебрались в Китай. Основная масса «ванек»-работников ушла на прииски, так что китайцев в округе должно быть не особо много.

– От трёх до пяти тысяч, если собрать и всех работников, торговцев в самом Благовещенске. А с китайскими купцами что делать?

– Леонид Феофилактович, даже не знаю, что и посоветовать по этой проблеме. Как я слышал в Тяньцзине, императрица Цы Си объявила войну всем европейским государствам, входящим в коалицию, но ни адмирал Алексеев, ни генерал-губернатор Гродеков о войне с империей Цин не говорили, – я задумчиво потеребил темляк на шашке. – Я считаю, что с учетом обстрела Благовещенска китайскими войсками мы имеем полное право всех китайцев взять под стражу, а на их имущество наложить арест. Но вы более сведущи в российском и международном праве, поэтому решать вам.

– Господи, за что же наказание-то такое! Что же его превосходительство генерал Грибский не оставил ясных указаний! – несколько по-бабьи запричитал Батаревич.

И знаете, я его теперь понимал. В своё время возмущался тем, как высокое командование в том мире боялось принимать решения и чаще предпочитало бездействовать, мечтая, что проблема сама рассосётся или найдётся кто-то свыше, взявший на себя ответственность. Но вот сейчас я имел всю возможность взять ситуацию в свои руки, но не знал, что делать.

Пока добирался до полицейского управления, узнал, что большинство жителей из Благовещенска ушли и расположились цыганским табором в двух-трех верстах от города в перелесках вдоль Зеи и дороги в деревню Астрахановку. Китайцы из своего квартала почти все разбежались. Ополчения как такового нет. Войск практически нет! Снаряды к имеющимся двум пушкам закончились. Впереди ночь и возможный ночной китайский десант. Глава города болеет, военный губернатор уехал на первый пост перед Айгунем. Из высшего руководства в городе остались полицмейстер, военный комендант и я, исполняющий обязанности пограничного комиссара. А надо оборонять прибрежную полосу минимум в десять вёрст, что-то решать с «пятой колонной» в три-пять тысяч человек. Поневоле помечтаешь о «волшебнике в голубом вертолёте», который вместо эскимо предоставил бы бесплатно хотя бы пару линейных батальонов, а лучше стрелковую бригаду да с пяток артиллерийских батарей.