Позже я узнал, что сотрудник немецкой фирмы Макс Оттович Клоос пожертвовал на вооружение второго участка обороны двести десять ружей и двадцать тысяч патронов к ним. У Таралы или компании «Чурин и К» в магазине и на складах стволов было меньше, но их все Арсений также передал в фонд обороны города. В общем, народ вооружался в панике, кто чем мог, включая топоры и ножи. Если честно, то я понимал мужчин. В такой ситуации надо было, чтобы в руках было хоть какое-то оружие.

Наконец добрались с Машей до больницы, но Бутягиных в ней не оказалось; как нам сказала одна из сестёр, они буквально за пару минут до обстрела отправились домой.

– Машенька, извините, но я больше не могу вас сопровождать, мне надо в резиденцию губернатора. Здесь относительно безопасно, из-за расположения больницы. Будьте в её здании, позже я приду за вами.

– Я буду ждать, – девушка приподнялась на цыпочки и поцеловала меня в щёку. – Берегите себя, Тимофей!

Очень хотелось сжать в объятиях девушку, но я ограничился тем, что поцеловал ей руку. Через мгновение я был уже на улице и бегом направился в резиденцию губернатора. Обстрел города продолжался, как ружейный, так и орудийный.

В доме губернатора я встретил подполковника Орфенова. Комендант города раздавал приказы нескольким офицерам, судя по погонам – линейного батальона и артиллерийской бригады.

– Господин капитан, рад вас видеть, – обратился ко мне Георгий Михайлович. – Как думаете, начнут китайцы переправу?

– Не знаю, господин полковник. Прошу выделить мне двадцать человек из казачьей сотни.

– Зачем?

– В доме купца Таралы находятся десять ружей-пулемётов Мадсена с патронами и снаряжением. Мне нужно двадцать человек, чтобы сформировать десять пулемётных расчетов. Если китайцы захотят перейти Амур, то они встретят плотный огонь. Это будет мобильный резерв, который мы сможем перебрасывать на любой участок обороны города.

– Голубчик мой, спаситель, – пожилой подполковник прослезился. – Я немедленно отдам все указания. Вся надежда на вас. Сами видите, какой бардак в городе творится.

Пускай не так быстро, как мне хотелось бы, но скоро под моим командованием оказалась целая полусотня казаков. Солянка из Нерчинской сотни и призывных Амурского казачьего полка. Ещё где-то с час ушло на формирование пулемётных команд, после чего направились на набережную. Большую помощь оказал приказный четвертой сотни Григорий Журба. Спрятав коней за домами, короткими перебежками выдвинулись на берег Амура и начали окапываться всем тем, что попалось под руку. Как говорится, нам бы теперь «вечер продержаться да ночь простоять».

В этот момент открыли огонь два орудия, которые остались в городе. Причем стреляли они с открытого пространства, так как позиций оборудовано не было. Удачными выстрелами Сахалян был зажжен в нескольких местах, но вскоре снаряды закончились и двухорудийная батарея замолчала. Вскоре смолкли и китайские пушки. Десанта так и не было. Но сделай китайцы вторжение в этот вечер, город с легкостью оказался бы в их власти.

Когда канонада стихла и сумрак начал окутывать землю, на берег Амура потянулись первые ополченцы, которые приступили к рытью окопов. Подошла пара офицеров из линейного батальона и начала руководить этим процессом. Я же, оставив за старшего Журбу, сходил на позицию артиллеристов, где рассказал её командиру о возможности корректировки огня с наблюдательного поста в соборе с помощью телефона. Вместе выбрали позиции для всех орудий бригады, так как была слабая надежда, что войска вернутся в город. Если же нет, то завтра нашим пушкам отвечать нечем, потому что снарядов не осталось, и придётся встречать возможный китайский десант только ружейным огнём.