Заславский поморщился как от лимона.

— Юрий Максимович, не надо мне рассказывать сказочку про белого и пушистого бычка. Ваши восемь свидетелей — это ваши собственные сотрудники, прозевавшие все на свете, не установившие ни одного контакта, не задокументировавшие, как положено, ни одного факта шпионажа. Продолжать?

Он вцепился в Соломина своим прозрачным взглядом, и Юра понял, что хочет одного: быть в этот миг где-нибудь подальше от этого жутковатого человека и его вопросов.

— Не надо, — вздохнул Соломин, — продолжать. Я понял.

Генерал щелкнул указательным пальцем по полированной крышке письменного стола:

— То-то. Разведчик вы были отличный, Соломин, а вот контрразведчик… скажем так, еще начинающий. Я уж не буду напоминать вам ваши беседы с другом-адвокатом и его этой, Софьей Палной. Просто позор! Так грязно сработано!

Соломин вздрогнул, его скулы судорожно задергались, и генерал тут же упреждающе выставил вперед ладонь:

— Но не будем развивать эту тему. Я здесь вовсе не за этим.

Соломин замер. Что может быть опаснее этой темы, он не представлял. А генерал явно прибыл не плюшками баловаться…

— А за чем?

— Вам еще с вашим другом Артемием Павловым предстоит дальняя дорога.

— Простите…

Юрий Максимович недоуменно и подозрительно смотрел на блестящий череп генерала. Тот отрицательно покачал головой раз вправо и раз влево. Четко и ровно, словно робот:

— Нет! Не прощу. Принято решение прекратить операцию «Паутина». Главный таракан все равно ушел, а мухи типа Торна, Кудрофф и Смирнова нам нужны были только как приманка.

— Мухи?! — опешил Соломин. — Вы сказали…

Заславский, не давая возразить Соломину, резко поднял руку:

— Я знаю все ваши аргументы. Нет на них времени! Отставить! Вы делали свое дело, а мы свое.

Соломин пожал плечами и уставился на вздувшиеся жилки на голове генерала. Тот же, не меняя темпа речи, продолжал:

— Задача меняется. Принято политическое решение. Будет обмен.

— Обмен? — Соломин привстал из-за стола от неожиданности. — Как так — обмен?

— Так точно, полковник. Обмен. Наши дипломаты умеют не только штаны протирать и скупать шмотки на распродажах.

Соломин и не возражал.

— Но на кого менять?

— Белугин задержан в Норвегии.

— В Норвегии? — как эхо повторил совершенно сбитый с толку Юрий Максимович. — Он что… бежал? Вот так… да. И не подумаешь.

Если честно, Соломину нечего было сказать, а Заславский все это время так и смотрел на него внимательным изучающим взглядом.

— Разумеется, я далек от мысли, что это вы его предупредили…

Внутри у Соломина все оборвалось.

— Спасибо.

— И тем не менее вам придется кое-куда съездить.

Соломин похолодел.

— Куда?

— Достигнута договоренность произвести обмен на нейтральной территории.

— На нейтральной… — снова растерянно повторил Соломин.

Он судорожно попытался представить, что произойдет теперь с его следственной группой, с делом, с ребятами, с ним самим, в конце концов. И что это за нейтральная территория? На пограничной полосе, что ли?

Заславский кивнул — так, словно прочитал его мысли:

— Именно. Только не на границе, конечно же, а на острове.