Пронзительная синева утра растаяла, и небо затянуло облаками. На пустоши надвигалось темное ненастье, и вот уже крупные белые хлопья закружились воздухе. Снегопад в это время года не такая уж редкость, но обычно снег шел вперемешку с дождем и быстро таял.

– Пора идти? – спросила Кэт, приблизившись к нам вместе с Мушкетом.

– Снег сейчас пройдет, – ответил я.

А если нет, это будет ей полезным уроком. Пусть узнает, как быстро здесь может меняться погода. Чтобы она это поняла, нужно, чтобы хотя бы раз перемена погоды застала ее врасплох.

– Я так тебе скажу, Джонни-паренек, – говорил Старик. – Погодка здесь… Знавал я непостоянных женщин, но чтоб до такой степени…

Все это я видел тысячу раз.

Затишье превращается в шторм.

Град падает с ясного весеннего неба.

Внезапный ливень – и сразу же радуга через всю залитую водой долину.

На дворе зима, а через час все растаяло.

Лето может кончиться одним ливнем. Таким, как в тот день, когда умер Ленни Штурзакер.

Жара, стоявшая в долине несколько недель подряд, прекратилась в один момент, когда в конце августа небо заволокли низкие тучи и так потемнело, что Отец и Старик прибежали бегом из овчарни, и мы трое зажгли на кухне свет и смотрели, что творится на улице.

Бетонный спуск от ворот к дороге превратился в плотину, а через нее перекатывался вал бурлящей воды. Залитая трава тянулась вслед потоками стала похожа на речные водоросли. Стоки во дворе забились полностью, с крыши широкими занавесами лились реки воды. Гром гремел над самой землей, ударяя в самое сердце скал до земли, и эхо, отражаясь от Трех Сестер, разносило во все стороны звук громовых ударов. В течение дня долина наполнилась водой, как чаша. Вода захлестнула ограды, возведенные вдоль ущелий, и мало-помалу река поднималась, заливая дорогу, и дошла до моста Бисли, затопив каменные ступени.

К вечеру дождь прекратился, развиднелось, и только ветер бушевал, поднимая рябь на разлившейся воде и сдувая капли с ветвей деревьев. Со всех склонов стекала вода, бурные потоки вливались в реку, вздувая ее, и мощное бурое течение, стремясь к своей великой цели, неслось дальше, унося с собой все, что сбросил в него ураган.

Новость о Ленни Штурзакере первой в Эндландс принесла Лорел. Она навещала в деревне Бетти Уард и уже собиралась ехать домой, когда начался дождь. Поэтому она осталась в деревне до конца дня. Когда ураган наконец стих, они только начали пить чай, сказала она, чайник был полный, и выливать его было жалко, а Бетти дошла только до половины своего рассказа о похождениях сестры. И в любом случае, на дороге было два фута воды, поэтому она никуда не поехала.

Не успели они съесть половину фруктового кекса, как до них донесся громкий крик. Кричал один из Бекфутов, так что они подняли шторы. На мосту уже столпился народ. Другой Бекфут вышел из мясной лавки, даже фартука не снял, а за ним Ален, тоже в фартуке.

Ноги в руки – и побежали. Лорел, накинув чужой плащ, бросилась к мосту. Там уже собрались Эббор-ты, Дьюхерсты, Ирби и Паркеры. Все смотрели в сторону фабрики Арнклиффа. Братья Бекфуты спустились вниз по глинистому берегу и, с трудом удерживая равновесие на шатком лотке колеса, пытались дотянуться до Ленни. Попав в прямоугольный отсек, он то всплывал на поверхность, то снова уходил под воду. Тело его билось о железные лопасти колеса. Наверху, на склоне, у ржавой ограды, там, где деревенские ребятишки обычно играли и били стекла, Джеки выкрикивала имя Ленни, словно звала кота в сумерках. Другие женщины дотрагивались до ее плеч и гладили по голове. А когда Бекфутам удалось в конце концов схватить Ленни за руку и вытащить его, она начала испускать дикие крики, и никто больше не был в состоянии это выносить.