Это не для меня.

Теперь я понимаю, откуда у него этот цинизм, граничащий с наглостью и хамством – у его бабушки те же черты характера, которые она умеет скрывать по отношению к одним людям, и которые ярко проявляются по отношению к другим. К счастью, мне повезло, и ко мне она прониклась теплотой.

Чего не скажешь о бедняжке Николь.

Но дальше в этом бичевании американки я не хочу участвовать.

– Ты куда, Ванесса?

– Думаю, Павлу Ал… нужно поговорить наедине со своей бывшей девушкой и всё расставить по местам. У меня голова разболелась.

– Ты права, дорогая, пойдём.

Женщина с величественной осанкой встала из-за стола и мягко взяла меня за руку. Вывела из столовой, потянув к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Нет, я, пожалуй, поеду. Дома мама. Когда я уходила, она спала. И, наверное, уже проснулась и очень беспокоится.

– Так позвони ей.

– Не могу. Телефон разрядился.

– Экая ерунда!

Детский кардиохирург махнула надушенной лапкой и кольца, которые я уже успела ей вернуть, призывно звякнули, ударившись друг об друга огромными камнями.

– Я тебя никуда не отпущу. Уже поздно, на улице – чёрт знает что творится, там уже вовсю метёт. Вот и до Столицы добралась зима, наконец.

– Я не хочу вас стеснять…

– О каком стеснении ты говоришь? Вот если бы мы с Павликом поселились в вашей квартире тогда да, это неприятно. А тут… Пять спален на этаже! Одна моя, одна – Пашина, три свободны. Выбирай любую.

Она спокойно обвела ладонью пустой коридор, по стенам которого были развешены самые разнообразные пейзажи. В основном, с изображением пляжей и моря. Белоснежные двери спален. Напольный горшок с раскидистой пальмой в углу.

– И всё же…

– Нет-нет, не протестуй. Ты ляжешь в спальне, а завтра с утра мы вместе поедем в больницу, навестим твоего брата.

– А мама?

– Позвонишь ей со стационарного телефона. Он стоит на тумбочке. Давай, не отказывайся. Ты – моя гостья и я очень хочу, чтобы ты осталась здесь на ночь.

– А ваш внук?

– Павлуша? Думаю, он не будет возражать…

Ванечка

*****

Осторожно прикрываю дверь спальни, обозревая замок и торчащий из него ключ. Делаю один оборот ключом, бросая его на тумбочку, стоящую рядом, и щёлкаю выключателем.

Нина Петровна была очень любезной и позволила мне самой выбрать спальню, но я, недолго думая, указала на ту, что находится дальше всего от спальни хозяина особняка. Не хотелось бы, чтобы он забрёл ко мне по ошибке поздно ночью.

И, хоть женщина была не очень довольна моим выбором, мотивируя это тем, что окна спальни выходят не в сад, а на дорогу и солнце с самого утра будет будить меня своими лучами, я настояла на своём.

И, в конце концов, врач сдалась.

Обозрела доставшуюся мне комнату и спокойно вдохнула. Терпкий аромат мужских духов тотчас проник в мои легкие, и я невольно поёжилась. Кажется, всё в этом доме пропахло Павлом Александровичем.

Такое чувство, что этот аромат туалетной воды уже въелся в моё сознание, вызывая у меня какую-то неадекватную привязанность. Иначе, как объяснить то, что мне повсюду чудится его запах?

Хмыкнула, подходя к креслу, стоящему возле журнального столика и заметила стационарный телефонный аппарат цвета слоновой кости. Осторожно устроилась в кресле и стала крутить диск на телефоне, подивившись, что это чудо техники каким-то образом сохранилось до наших дней.