Нанятой актрисой. Вынужденной играть какую-то непонятную отведённую умелым режиссёром, роль.

Роль, которая может разрушить меня полностью, до основания, не оставив в душе абсолютно ничего кроме выжженной пустыни. Потому что прикосновения этого мужчины оставляют на моём теле невидимые рубцы.

Один только Бог знает, что он сделает с моим сердцем!

И, хоть я всячески пытаюсь скрыть эмоции, которые вызывает этот зазвездившийся мачо даже от самой себя, это выходит очень плохо. Вынуждена признать, Романовский цепляет.

Цепляет своим решительным взглядом зелёных как июньская трава, глаз. Цепляет резкими, даже иногда жёсткими словечками в мой адрес. Цепляет своим накачанным телом и огромными ручищами, которые, кажется, могут сломать меня пополам в одночасье, как сухую ветку.

И мне страшно от этого…

Страшно, что сейчас он просто использует меня как способ отомстить своей бывшей. И уже завтра, когда эта сексапильная американка отчалит к себе на Родину, он снова станет циничным и холодным, как обычно.

– Ванесса, ты совсем не ешь, дорогая. Не вкусно?

– Нет-нет, просто я не голодна.

– Тебе нужно кушать. Вон ты какая тоненькая, как тростиночка.

Нина Петровна любезно пододвинула ко мне блюдо с тушёными овощами и быстро грохнула их мне на тарелку. Провела ладонью по волосам.

– Я, конечно, понимаю, что ты следишь за фигурой, но Паша тебя будет любить, даже если ты немного поправишься.

– Ошибаетесь. Пабло – спортсмен. Думаете, ему понравится, если рядом с ним будет женщина, больше похожая на жирную тушу?

Николь нервно цокнула языком, посылая в меня электрический разряд, полный гнева. Я моментально сжалась в комок. Сделала рваный вдох, пытаясь совладать со своими чувствами.

Пререкаться с этой красоткой модельной внешности я совершенно не планировала.

Романовский нежно накрыл мою ладонь своими горячими пальцами, как бы защищая этим интимным прикосновением. Подняла глаза, пересекаясь с его взглядом. Задержала дыхание от неожиданно нахлынувшей тёплой волны.

Энергетика спортсмена тотчас въелась мне под кожу, сотрясая тело невидимой дрожью, и я быстро потупила взгляд, разглядывая тушёные овощи.

– Мы с тобой расстались как раз потому, что ты сильно увлеклась совершенствованием своей фигуры, разве нет? Я видел, с какой резвостью ты скакала на том мужике, захлёбываясь от громких стонов. Наверное, как раз из желания ещё больше похудеть и понравиться мне, да?

Белокурая женщина тотчас сделала рваный вдох, став по цвету похожей на перезрелый томат и быстро сглотнула тугую слюну. Злобно стрельнула ледяным, как вечная мерзлота взглядом в Романовского. Прохрипела что-то нечленораздельное.

– Ох, вот как. Значит, вы, дорогуша, изменили моему внуку? И теперь явились в его дом, чтобы попроситься назад, словно побитая собака?

Блеклые глаза Нины Петровны прошили непрошеную гостью насквозь. Прогнули. Заставили ту искривить рот в огорчённой усмешке. Рваное дыхание американки пощекотало мне волосы, опалив их огнём, и мне на секунду сделалось плохо.

В висках участилась пульсация а по пальцам побежали ледяные колючие разряды, и я быстро встала из-за стола. Копаться в нижнем белье мужчины – так себе затея. Пусть Павел Александрович разбирается со своей бывшей пассией наедине, без нашего с Ниной Петровной, присутствия.