- Показалась тебе, судорога у меня была, прошла уже.

Он украдкой, из под приоткрытых век разглядывал людей: кто это мог быть, за исключением, разумеется, Алевтины? Сигнал был сильный, кожа до сих пор не отходила. Да кто угодно, поза и выражение лица вовсе не обязана соответствовать тому, что у человека на душе. Этот чужак ненавидел всех их, был бы рад стереть в порошок, но не мог, не затем его сюда послали. Он реально рисковал, ведь карателям не объяснишь кто ты такой, на смех поднимут и прикончат. Вот и приходилось ему спасать свою жизнь вместе со всеми, вести себя как все, убивать пособников фашистов при любой возможности. С этим у агента проблем не было. На людей Каминского он плевал, как на прочих русских - это временные союзники, расходный материал, их не должно быть очень много. Цель у агента куда более серьёзная, он до самого конца так и останется своим, будет выглядеть героем, его задача выйти в советский тыл, предварительно создав себе достойное реноме. Чем больше свидетелей его подвигов останется в живых, тем ему же лучше, значит нечего переживать, агент понервничает, по психует и успокоиться или нет. Майор Зорин не должен был подавать вида, иначе противник постарается от него избавиться, а защититься невозможно, когда подозревается каждый. Рассеянный взгляд Вадима скользил по лицам партизан, это мог быть тот из них, на кого подумаешь в последнюю очередь. Валентин Богомолов шарил по карманам, сделав сосредоточенное лицо.

- Комсомольский значок потерял? - осведомился Гена.

- Да пошёл ты я буду.

Валентин вытаскивает из дальнего кармана старые часы с тонким кожаным ремешком, носить их на руке он почему-то не хотел, часы стояли, Богомолов постучал по стеклу циферблата, потом сообразил, начал их заводить, вращая ребристое колёсико.

- Всё же я считаю, что вы не правы, товарищ майор, - сказал он. - Надо было воспользоваться машиной переодеться в неприятельскую форму, доехать до Шпалерного, а там повернуть на восток. Да, возможно через путину пришлось её пройти пешком.

- Но опять за рыбу гроши, - перебил его Ермаков. – Валентин, вот ты не можешь без этого. Всё уже позади, нет опять за старое. Ты и Фёдора Вячеславовича частенько донимал своими глупостями. Хорошо, что он человек грамотный… был.

Генка съёжился, не уверено глянул на Софью Николаевну, которая никак не среагировала на это.

- Валька, уймись уже, - поддержал его Курицын. - Всегда тебе надо себя показать, собственное мнение оттопырить. Все мы правильно делаем.

- Ага, это как пить дать! - заявил дед Касьян. - Та мудрость народная, знаешь Валентин: из гостей надо уходить вовремя, до того, как разозлишь хозяина. А ты предлагал раззадорить супостата.

- Нет такой народной мудрости! - заявил Кобылин. - Сам придумал, дед Касьян. Ты же мудрый, ты же народ.

- Это кто тут хозяин? - выдал Богомолов, тут мы хозяева, это наша земля.

- Да иди ты в лес, - отмахнулся Курицын. - Не надоели ещё агитки? Вот наши придут, тогда и будет наша земля. Пока уж извиняй, здесь земля Каминского и его упырей, они тут хозяева, нравится тебе это или нет. Прав, товарищ майор. В лес надо поглубже и радуйся, что ты ещё на земле.