Тут Большой впервые ухмыльнулся:

— Ну, не совсем. Торговаться я умею, научился. Как только доберётесь до Припяти — пойдёт и транш. Авансом.

— В смысле — до реки? — уточняю.

— Не гони дуру! В смысле до города. А там уже — по обстоятельствам… Марк Давидыч! Сверху гонорара — снаряга новая! Стволы новые! От бандюганов по пути прикроем!

— Твой Макомбер, — говорю, — мог бы и армию подключить, если он такой богатый. На танке бы поехал!

— Ну, что Зона с танком может сделать, ты видел, — говорит Большой. — А так — риска не больше, чем в обычном рейде. Ты же не раз проходил через город…

— Проходил, — говорю. — Но не сохранил добрых воспоминаний. Ну, доведу я твоих клиентов. Ну, пойдёт твой транш. А дальше-то что? Бросить их там, пусть зомбаки потешатся?

— Нет, — говорит Большой. — Не бросишь ты их. Я тебя знаю.

Я тоже его знаю. И я понимаю, что уже списал меня Теодор свет Аблязизович в сердце своём вместе с клиентами. По закону джунглей.

И понимание это ясно написано на морде лица моего.

— Выручай, Марк Давидыч, — ещё раз взмолился Большой. — Не за себя прошу — за всех вольных сталкеров. За братьев наших меньших…

Льстит, собака, ставит меня вровень с собой. Все вожди так делают, когда край подойдёт: «Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои!»

И запел я дурным голосом на чистом суржике:

Большой рассмеяться даже изволил — Ну вот видишь — согласился! Да разве бы я мог тебя послать на верную смерть? Я же не царь Давид какой-нибудь сраный — своих людей подставлять! У этого клиента у самого прикрытие — о-го-го! Не хуже танка!

— Ладно, — говорю. — Надо так надо. А то я тебя знаю, ты живо сговоришь какого-нибудь англоговорящего мальчонку из наших вундеркиндов…

И по лицу его читаю, что всё идёт в соответствии с планом. На это Большой и рассчитывал.

Достал гражданин начальник электронный планшет, стали мы уточнять маршрут, ПДА он мне выдал новенький, очень толковый, но это уже чисто технические детали. Хотя известно, что первым в рейде гибнет намеченный маршрут…

— Когда выходим? — спрашиваю.

— На рассвете, — говорит Большой. — Так что сегодня можешь расслабиться. Клиент подъедет прямо сюда.

— На своих колёсах? Да кто его пропустит? — удивляюсь.

— Скорее скажи — кто его задержит? — вздыхает Большой. — Там такие документы…

— А всё-таки странно, — говорю, — что он с военсталкерами не связался.

— Не странно, — отвечает. — Все знают, что военкер вольному в подмётки не годится.

Ещё разок польстил.

Ну я и расслабился тут же, в модуле, с мужиками, которые монтировали барное оборудование. Выбил их, должно быть, из рабочего графика — вот уж, поди, Большой матерился! Но я же не пью в одиночку, пора бы знать!

На зорьке встаю, естественно, злой. Проклинаю сам себя, что согласился на такую авантюру. И ведь трезвый был!

Печкин, никогда не ходи в Зону с бодуна и детям своим закажи, ежели будут ещё у тебя дети.

Уснул в одежде, на матраце каком-то, кости болят, во рту словно депутаты переночевали…

Слышу снаружи автомобильный гудок. Выхожу. Стоит армейский кунг. Из кабины выходит Большой, открывает дверь фургона, вытаскивает доски. По этим по доскам выкатывается…