— Так и будет, — неожиданно поддержал его бандит Горох. — Все понятия нарушили! Вот что значит жиды! Это всё Матадор придумал. Белого, спасителя своего, и то сдал…

— Эй! — крикнул Киндер. — Я начинаю!

Горох жалеюще поглядел на Майского, пожал плечами — дескать, извини, парень, не мы тут командуем, а то бы я тебя обязательно выручил — и положил свой автомат на бетон. Телохранители его поступили так же.

— Так, задрали штанины, показали щиколотки, — приказал Матадор. — Отстегнули пукалки… Урод, проконтролируй… Молодцы… Теперь очень медленно идите к машине… Киндер, там пулемёта нет?

— Нет, — сказал Киндер. — Там вообще всё поснимали, он же двухместный… Как бы среди них лишних не оказалось!

— Встретимся ещё, — сказал Горох. — Эй, как тебя — Урод? В штаны-то не лезь, ничего там у меня не заначено, мы к друзьям летели… А Зоне вашей мы кранты скоро приделаем!

— Подбирайте товар, — сказал Матадор. — Живой он, живой, мы честно играем, артерию потрогай… Сотрясение мозга у него есть наверняка, а так здоровый. Интересно, кому это Белый на Материке понадобился?

— Кому надо, мне не докладывают, — проворчал Горох и, демонстративно подняв руки, направился к вертолёту.

Двое подручных подхватили тело в белом комбезе и легко потащили туда же.

А вот устраивались они в вертолётике долго, кряхтя и переругиваясь по причине тесноты.

— Здоровый кабан попался, — пожаловался Киндер. — Я-то думал, все пилоты миниатюрные, вроде меня… Пусть бы Топтыгин его держал, ему легко…

— Топтыгин бы его сразу задавил, по неосторожности, — сказал Матадор. — А я никогда не лишаю людей последней надежды…

— Победители, мать вашу в пять, — сказал Майский. — Банка с пауками. Вы что, вправду меня собрались арабам сдать?

— Ещё один урок Зоны, — сказал Матадор. — Не болтай лишнего с ближним своим…

— А я-то вас за людей… — начал журналист, но голос его потонул в шуме винтов.

— Всё ж таки краше бы було йому дистанционку мою за пазуху сунуть, — сказал Мыло. — А то вспорхнули, блин, як вольны пташиночки! И усё. А де Горох? А никогиньки нема…

— Сталкерское слово — кремень, — важно сказал Киндер.

— Вы, надеюсь, журналиста не покалечили? — спросил тот, кого называли Уродом.

Он уже опустил платок, и оказалось, что никто ему полморды не откусывал. Нормальное лицо, каких тысячи. — Это хорошо, что нет. А ещё мне весьма любопытно было бы узнать, кто на Материке моей особой так интересуется, что готов пожертвовать кучу бандитов. Кстати, вы гостя-то развяжите, что ему мучиться, мы и так в аду…

— Это мы с дорогой душой, — сказал Мыло и ужасной своей финкой, перекованной из танкового плунжера, разрезал путы Майского — сперва на ногах (ловко увернувшись от немедленного пинка), потом на руках…

— Знакомься, Белый, — сказал Матадор. — Это журналист Печкин, пришёл написать заметку про нашего мальчика… Про нашего мальчика, с которым ничего не случится…

…Так и прилипла с той поры к Майскому кликуха — Печкин.

…Вот ты, Печкин, спрашиваешь, кто такие крестники. Отвечаю: крестники — это те, кого спас Белый. Нечто вроде ордена. И число их растёт, потому что это Зона, и всё время приходится кого-то спасать…