— Оделись вы не по погоде, — заметил Костас.

Перемены, произошедшие с Аророй, вызывали у полковника закономерное чувство вины.

— Парадокс, — вздохнула идиллийка. — Я так много читала о вашей планете, экономических отношениях, особенностях сельского хозяйства и продовольственных нуждах, что средняя температура в жилых куполах просто вылетела из головы. Оно и к лучшему: я заказала принятую у вашего народа тёплую верхнюю одежду. Это ведь будет уважительно — носить то, что принято в вашей культуре?

— Лучше оставайтесь собой, госпожа Зара, — сказал Рам, снимая бушлат и накидывая на плечи идиллийке. — На своих мы насмотрелись вволю.

Для него, коренного китежца, остаться при температуре в плюс пять градусов одетым в полевой комплект с термобельём, не составляло никакого дискомфорта.

Идиллийка благодарно улыбнулась ему и подвинулась, освобождая место рядом с собой на пледе. Костас уселся на нагретый её теплом плед.

Какое-то время они молча наблюдали за разгрузкой шаттла. Вокруг грузчиков суетился обильно увешанный ювелирными изделиями эдемец, на ломаном эсперанто громогласно выражая негодование темпами разгрузки. Операторы погрузчиков лениво отругивались, из-за чего эдемец ярился всё больше и больше, под конец сорвавшись на ультразвук. У Костаса мелькнула мысль, что подобная сцена немыслима на Идиллии.

— Знаете, почему я получила это назначение? — спросила Арора, не сводя взгляда с вопящего эдемца.

— Вы — прекрасный управленец, — предположил Костас.

— У нас много хороших управленцев, — покачала головой Зара, — но мало тех, кто способен жить и работать среди чужаков. Одно дело — обучиться вести с вами дела и принимать у себя, а другое — покинуть Идиллию и жить в вашем мире. В вечном недоверии, злости, жестокости, зависти и недовольстве своим местом в жизни. Для большинства из нас это невыносимо, потому идиллийцы не часто покидают родную планету надолго. И мало кто делает это больше одного раза.

Костас понимал о чём она говорит. Идиллийцы жили в своём мире, утопическом с точки зрения обитателей других планет, но тем не менее реальном. Мире, созданном кропотливым трудом предыдущих поколений идиллийцев, подаривших своим детям идеальное общество. Но абсолютно не приспособленное к окружающей реальности, где сильный всегда готов подмять под себя, а то и вовсе сожрать слабого.

— Тогда почему вы — тут? — прямо спросил Костас.

Ему казалось, что Арора ещё долго не захочет видеть инопланетников, не то что покидать Идиллию.

— Сложный вопрос, — всё также не глядя на него ответила Зара. — После всего, что случилось в Зеларе, я вдруг осознала насколько хрупок мой мир. Глядя на сородичей, я испытываю страх, потому что помню, что с ними может случиться. Это так мучительно — ощущать себя бессильной, знать, что все твои труды могут обратиться в пепел…

Костас молча слушал. Перед глазами встал Зелар — таким, каким он его видел в последний раз: серо-чёрно-коричневое месиво, затянутое дымом пожаров. Зримое олицетворение того, что сейчас творилось в душе Ароры, потерявшей практически всё: любимого человека и родной город, который она называла «дитя души».