– Ну ладно, ребята, я пойду. – Посланная красотка выпрямилась, стрельнув любопытным взглядом на Марьяну, пытаясь отследить реакцию той на свой мини-спектакль.

Марианна Викторовна не удостоила барышню ответом и не порадовала выказыванием каких-либо эмоций, продолжая спокойно рассматривать нейтральным, нечитаемым взглядом разворачивающуюся перед ней сцену прощания дружеских любовников.

Но не «выстрелить» напоследок Анжела не могла. Ну не могла. А как? Просто так шаркнуть ножкой и уйти? Да ну-у-у… А кураж?

– Янчик, если у тебя что не заладится с… – Девушка, окинув откровенно демонстративным изучающим взглядом с ног до головы Марианну и выдержав паузу, продолжила свою мысль: – С женщиной, ты звони, не забывай. Всегда буду рада встретиться, в любой момент. И не только из-за денег, любовник ты офигенный. Мой телефон у тебя есть. Ну, чмоки-чмоки.

И, довольная собой и своей прощальной эскападой, выпорхнула, наконец, на лестничную площадку. Марианна вошла в квартиру, закрыла за собой дверь, так и продолжавшую оставаться открытой во время триумфального, как Анжелике казалось, выступления, и заметила:

– На даму такой ценовой категории девушка явно недотягивает.

– Это был прощальный подарок. Она вообще-то неплохая девочка. Даже не очень инстозависимая и не совсем чтобы дурочка, – пояснил Ян, все посматривая на свою долгожданную гостью напряженным взглядом.

Не ожидая приглашения, Марианна прошла в глубину студии совмещенной прихожей-гостиной-кухни, села на диван, закинула ногу за ногу и посмотрела на Яна все тем же нечитаемым взглядом, поинтересовавшись ровным, не окрашенным эмоциями тоном:

– Надеюсь, мне не предстоят более встречи с другими твоими барышнями? – И уточнила: – Если они есть.

– Есть еще одна. Точнее, была до встречи с тобой, – разъяснил Стаховский диспозицию своей интимной занятости на данный момент. – Но там все проще: у женщины разного рода проблемы с мужем, и иногда ей требуется просто отвлечься психологически и физически, получив нормальный, здоровый секс. Я позвонил после первой нашей с тобой близости, сообщил о том, что мы с ней отношения прекращаем. – И, не выдержав внутреннего напряжения, спросил напрямую: – Тебя очень задело? Прости за сцену. Анжела любит изобразить кого-нибудь и что-нибудь, свято верит в то, что у нее есть актерские способности, в чем ее не смогли разубедить преподаватели всех актерских вузов, в которые она поступает каждый год с завидной регулярностью, с той же регулярностью пролетая на экзаменах.

– Это сцена? – усмехнулась Марианна, сверкнув весело глазами, впервые с момента, как оказалась у распахнутой двери его квартиры, проявив подлинные, живые эмоции. – Всего лишь дурная, дешевенькая самодеятельность. Девочка понятия не имеет, что такое настоящая, продуманная и блестяще разыгранная сцена разоблачения.

– Да? – Яна отпустило звеневшее натянутой струной напряжение, в котором тот, совершенно неосознанно, пребывал все это время.

– Думаю, вряд ли ты понимаешь, что значит быть солисткой одного из ведущих в мире танцевальных коллективов, – улыбаясь прозрачной, наполненной легкой иронией улыбкой, пояснила ему Марианна. – Это когда солисток в коллективе не больше десяти, а за ними стоят десятки артисток первого состава, за теми до сотни девочек второго состава, а уже за теми, в свою очередь, выпускницы хореографических училищ, мечтающие войти в ансамбль такого уровня и, разумеется, непременно тоже стать солистками. И все эти прекрасные девушки, без исключения, имеют характеры, закаленные годами училища и работы на сцене. Многие из них не обременены рамками морали и нравственности и в борьбе за свое блестящее будущее способны прибегать к самым жестким и запрещенным приемам, вплоть до физического увечья маячащих где-то там, на недосягаемой высоте, солисток. Такая вот межвидовая борьба за самое лакомое место под солнцем сцены. И то, что порой устраивают эти девочки и какие спектакли, аферы и целые представления с подставами разного рода жесткости разыгрывают, никаким твоим Анжелам близко не представляется и никогда не осилить, даже придумать что-то подобное без вариантов.