Ермилов спокойно похлопал его по плечу и заметил: «И ты бы все сказал, и я бы все сказал». А потом добавил: «Вас жизнь учила разбираться? А вот некоторые подразделения учили воевать…»
Юнгеров недовольно тряхнул головой, словно отогнал неприятные воспоминания, и сделал приглашающий жест:
– Ну, Валера, мы ждем. Рассказывай.
Штукин поудобнее устроился на стуле. Он совершенно не казался нервным или испуганным – вел себя естественно и спокойно, только время от времени поглаживал треснувшую от удара губу.
– Так, а с чего начать-то?
– Начинай с самого начала… Здесь никто никуда не торопится.
Бывший опер вздохнул:
– Ну, с начала, так с начала…
…В тот день Валера оказался рядом с Академией художеств достаточно случайно. Выполняя поручения Дениса, он должен был встретиться с одним человеком – у сфинксов, что напротив академии. Но человек не приехал, а Штукин не стал ему названивать по мобильному. Иногда надо специально создавать такие ситуации, чтобы можно было сказать: «А теперь это надо тебе».
Валера решил прогуляться рядом с бывшей работой и пошел пешком по 5-й линии. Пройдя метров пятьдесят, он заметил в садике академии знакомые лица – Якушева и помощника прокурора Николенко. Они сидели на лавочке и бурно разговаривали – как не просто знакомые, а как знакомые близкие. Штукин хмыкнул про себя, поскольку он сам за все время своей службы в шестнадцатом всего несколько раз разговаривал с Николенко, а молодой оперок – смотри-ка ты, каким шустрым оказался… Рука Николенко ложилась Якушеву на грудь, он хватал ее за руку, пытался обнять… В общем, на лавочке происходила самая настоящая «сцена у фонтана». Штукин, вспомнив былые навыки разведчика, растворился на фоне дома, зашел в парадную и оттуда стал внимательно наблюдать за развитием событий. Зачем? Трудно сказать. Стало просто любопытно, да и время свободное было… Да и любил, честно говоря, Валерка наблюдать за людьми.
Разговор между Николенко и Якушевым больше всего напоминал некое выяснение отношений между любовниками. Якушев иногда вскакивал, отбегал от скамейки, потом возвращался и садился вновь. Николенко хваталась то за голову, то за сердце…
И вдруг Штукину показалось, что в этой сцене участвуют и еще кое-какие лица, неприглашенные, как и он. Валере показалось, что он увидел сотрудника «НН». Нет, он, конечно, не знал его в лицо, но раскусил по повадкам, одежде, по фотомодели, висящей через плечо. Парень в деланно безразличной позе сидел на скамейке, соседней с той, на которой происходило выяснение отношений.
Штукин очень удивился и стал на всякий случай искать глазами других сотрудников наружки. Долго искать их не пришлось. Выйдя из подъезда, Валерий чуть ли не налетел на «восьмерку», в которой сразу распознал «конторскую» машину. В ней находились «механик» и «грузчик». Вторую машину Штукин нашел не сразу, а лишь когда прошелся по переулку к Андреевскому рынку – Валера ведь хорошо помнил, как обычно автомобили дислоцируются вокруг объекта. Вот и в этот раз бывшие коллеги работали по стандартной схеме.
Таким образом, Штукин убедился, что сотрудники «наружки» действительно работают, что они ему не мерещатся и не кажутся. Оставалось лишь удостовериться, за каким объектом они следят – может, их совсем не Якушев с Николенко интересуют. Но в садике никого больше не было, только две мамы гуляли с колясочками, однако они медленно уходили по направлению к Румянцевскому садику, а за ними никто не пошел. Других потенциальных объектов в садике просто не было.