– Неподходящую девушку! Да будь я проклят! – заорал я. Я разозлился.
И я ушел из ее дома, хлопнув дверью.
Глава 7
Когда я вернулся домой, меня там ждала телеграмма – она была отправлена из Антиба[13]:
«ВСТРЕЧАЙ МЕНЯ ЗАВТРА 4.30 ОБЫЧНОМ МЕСТЕ»
Элли изменилась. Я сразу же это увидел. Мы, как всегда, встретились в Риджентс-парке и поначалу были какими-то чуть-чуть странными и неловкими друг с другом. У меня было кое-что такое, что я собирался сказать ей, и я был в сильном волнении – как это выразить. Полагаю, любой мужчина бывает в таком состоянии, когда готовится сделать предложение руки и сердца.
И Элли тоже была какая-то странная из-за чего-то. Наверное, она придумывала самый милый и добрый способ, как сказать мне «НЕТ». Только я почему-то не думал, что она так скажет. Вся моя вера в жизнь основывалась на том факте, что Элли меня любит. Но теперь в ней виделась какая-то новая независимость, новая уверенность в себе, и я вряд ли мог объяснить это тем, что она просто стала на год старше. Еще один день рождения не может вызвать такую перемену в молодой девушке. Она со своим семейством побывала на юге Франции и немножко рассказала мне об этом. Потом, довольно неловко, сказала:
– Я… Я видела там тот дом – дом, про который ты мне рассказывал. Который тот твой друг-архитектор построил.
– Как – дом Сантоникса?
– Да. Мы один раз съездили туда на ланч.
– Как же вам удалось это сделать? Твоя мачеха знает человека, который в нем живет?
– Дмитрия Константина? Ну, не то чтобы знает. Но она познакомилась с ним и… ну… Грета все это для нас устроила, и не приходится удивляться, что мы взяли и поехали туда.
– Опять эта Грета! – произнес я, позволив обычному раздражению прозвучать в моем голосе.
– Я же тебе говорила – Грета прекрасно умеет все такое устраивать.
– Ну хорошо, хорошо. Итак, она устроила, чтобы ты вместе с мачехой…
– И дядей Фрэнком, – добавила Элли.
– Совсем по-семейному, – произнес я. – Надеюсь, и Грета тоже?
– Ну, нет, Грета не поехала, потому что… – Элли колебалась. – Кора – моя мачеха, – она не совсем так к Грете относится.
– Грета – не член семьи, она бедная родственница, так? – догадался я. – Эта девушка фактически au pair. Грете это должно быть временами неприятно.
– Она не au pair. Она для меня вроде компаньонки.
– О! Дуэнья, чичероне, шапероне, гувернантка! Много хороших названий.
– Ох, будь добр, помолчи, – сказала Элли. – Я же хочу тебе рассказать. Я теперь понимаю, что ты имел в виду, когда говорил о твоем друге Сантониксе. Это совершенно замечательный дом. Он… он совсем непохожий! И я вижу теперь, что, если б он построил дом для нас, это был бы чудесный дом.
Элли произнесла эти слова, как бы совершенно не сознавая этого. Для нас, сказала она. Она отправилась на Ривьеру и заставила Грету устроить так, чтобы можно было увидеть дом, который я описывал ей, потому что ей хотелось более ясно представить себе дом, который, в нашем воображаемом мире, мы построили бы для себя, дом, который построил бы для нас Сантоникс.
– Я рад, что ты так к этому относишься, – сказал я.