Он наклоняется, собираясь взять меня на руки.

Я упираюсь ему в грудь.

– Нет, я могу идти сама.

Мор явно сомневается, но не настаивает.

Осторожно переношу ноги через борт повозки, шипя от боли. Перед глазами плывут темные пятна.

Ты справишься, Берн.

Я заставляю себя встать на ноги, хотя хочется завыть от боли, а черных пятен все больше.

В больнице мне было не так плохо.

Мор шагает ко мне, от его уступчивости не осталось и следа, он смотрит неодобрительно.

Я делаю шаг ему навстречу и, теряя сознание, падаю в его объятия.

Теперь, задним числом, я понимаю, что попытка встать на ноги была плохой идеей.

Мор держит меня на постельном режиме в особняке (его обитатели эвакуировались), а сам изображает сиделку. Сначала я решаю, что мы здесь ненадолго. Но за первым днем следует второй, потом третий, четвертый, пятый, шестой, седьмой, девятый… тринадцатый?..

Дни летят, мои раны заживают, и время начинает путаться. Наконец, я понимаю, что уже не знаю, сколько здесь пробыла. Достаточно долго, чтобы обнаружить, что Мор может быть и властным, и сверх меры заботливым, особенно, когда я пытаюсь проявить хоть какую-то активность.

– Я не помню, чтобы ты так себя вел, когда сам меня чуть не укокошил, – ворчу я, отбросив одеяло на… какой же день – пятнадцатый? Шестнадцатый? Двадцатый?

– Ты укоряешь меня за то, что я слишком заботлив? – Мор стоит тут же, около кровати. – Хочешь наказать меня за это?

Вот черт, вечно он выворачивает мои слова.

– Я больше не останусь в этой вонючей койке даже на час! – Вообще-то эта кровать – далеко не вонючая койка. От боли и безделья я стала капризной, только и всего.

– Даже не мечтай, и если мне придется силой заставить тебя лечь, так и знай, Сара, я это сделаю.

Назойливые всадники – одна из причин моих капризов.

– Я выздоровела!

– Я все еще борюсь с воспалением в твоем организме. Ты еще не выздоровела.

– Позволь мне хоть прогуляться!

– Чтобы ты снова упала без чувств? Я не согласен!

– С тех пор прошло несколько недель.

А кажется, что даже больше. Мне просто необходимо начать двигаться.

– А состояние не лучше, чем тогда! Твое бренное тело еще сильно повреждено.

Бренное тело?!

– Ты надо мной издеваешься, чертов насильник! – я киплю от злости.

– В настоящий момент я твой чертов спаситель, – Мор всем видом показывает, как я его утомляю.

Не припомню, чтобы раньше я так на него нападала.

Он проводит рукой по волосам, оглядывается на дверь.

И даже, кажется, становится меньше ростом.

– Я не стану с тобой спорить, – куда девалась вся его горячность. Отойдя на несколько шагов, он отворачивается и торопливо идет к выходу.

– Подожди! – окликаю я Мора, не дожидаясь, пока он уйдет.

Я не хочу ссориться.

Всадник останавливается.

– Извини меня, вернись.

И он возвращается. Внушительный, даже огромный, он присаживается на край кровати. Мне достаточно лишь намекнуть на свою уязвимость, чтобы Мор дрогнул, а вместо гневных тирад на меня обрушились нежные прикосновения и еще более нежные поцелуи. Дальше этого дело не идет, но это и неважно. Сейчас мне нужно только одно – чувствовать дыхание его любви.