— Господин граф! Ворота закрыты! Стражник сказал, что у него есть приказ не выпускать вас из города.

— Чтооо?! Это как понимать?! Да я их… я их… в порошок сотру! Я их уничтожу!

— Габраил, мне всё это не нравится — слегка гнусаво сказала графиня — чувствую, это неспроста. Не спеши. Выясни, в чём дело. Как бы беды не было…

— Думаешь, они закрыли ворота в связи с письмом? — нахмурился Гегайло — впрочем, я сейчас узнаю.

Пыхтя, как паровоз, Гегайло вывалился из кареты, и мимо строя своих латников пошёл к воротам. Перед опущенной стальной решёткой стоял парень в солдатской одежде с алебардой, разговаривающий с какой-то красивой рыжеволосой девушкой. Они увлеклись разговором, смеялись, и обращали на Гегайло и отряд латников внимания меньше, чем на муравейник.

Граф, кипя от злости подошёл к парочке и только тут заметил, что парень был одноглазым — вместо одного из глаз была чёрная повязка, а на виске шрам, как будто через глазницу что-то прошло и вышло через висок.

Парень мельком глянул на подошедшего графа, которого сопровождали секретарь и командир графской стражи, сорокалетний мужчина с жёстким, угловатым лицом и прищуренными, как у кота глазами, и снова отвернулся к собеседнице, звонко рассмеявшейся на какие-то слова парня. И только когда Гегайло рявкнул, повернулся, и выжидательно уставился в лицо графа:

— Вы граф Гегайло? Замечательно. И вы спрашиваете, почему ворота закрыты, и какого хрена вас не выпускают? Отлично. Вы тот, кто нужен. У меня грамота, которую я обязан вам отдать, предварительно прочитав во всеуслышание.

— А кто ты такой? — презрительно спросил граф, мучительно вспоминая, где он видел этого наглеца.

— Я Зоран, секретарь Первого Советника Императрицы — спокойно ответил парень, и граф, наконец-то вспомнил — да! Этот наглец всегда был рядом с советником. И девицу он где-то видел, но где — неизвестно.

— Так вы готовы выслушать указ императрицы, господин граф? Он касается персонально вас.

— Читай, а потом открывай ворота, иначе мы их сами откроем — прорычал граф — хамы! Наглецы! Пороть вас надо, твари безродные!

— Я, Импаратрица Бларона милостью Божьей, Антана, объявляю:.

Граф Негайло, который, вопреки моей воле, попытался скрыться и лишить короны принадлежащих ей денег в виде укрытых от нас налогов, а также, будучи уличён в связях с бунтовщиком и богоотступником Гортасом, объявляется государственным преступником и подлежит императорскому суду.

Имущество графа Негайло и его состояние конфискуется в пользу империи, а сам он будет препровождён во дворец для решения его судьбы.

Всякий, кто осмелится оказать ему помощь, материальную или военную, также объявляется государственными преступником, и подлежит наказанию в соответствии с законами Балрона.

Императрица Антана, сего года, сего числа, четырёх часов пополудни, императорская резиденция.

— Вот, господин граф, получите указ. Вопросы есть? Сами сдадитесь, или же нужно прибегать к силе? — наглое лицо парня светилось довольством, он как будто не видел стоящих против него нескольких сотен тяжеловооружённых солдат и ему нравилось играть с судьбой.