Так что, как оказалось — Антана, великая императрица Балрона, она же будущая официальная жена Андрея, оказалась перед разбитым корытом — трон есть, а денег нет. А нужно содержать армию, переоснащать её, набирать рекрутов — на какие деньги? Только содержание дворца, его штата обходилось в круглую сумму. А охрана, а гвардия? Зиртон уже докладывал, что в гвардии зреет недовольство — жалованье задерживают, заставляют заниматься муштрой, вместо того, чтобы как нормальные офицеры при прежнем императоре — слегка погулять на выданные им золотые. Сейчас они тратили те деньги, что Андрей забрал у исчадий, а ещё — те драгоценности и деньги, что Шанти отняла у разбойников. Но деньги таяли так быстро, что скоро Андрей и Антана останутся ни с чем. Одно дело расходы простой семьи, и другое — расходы на поддержание государственного строя.

Андрей задумался, слегка поколебался — надо ли? — потом всё-таки стал набрасывать Акуру чертежи. Он рисовал быстро, размашисто, но линии получались чёткими, точными, как у настоящего художника.

У Акура опять вытаращились глаза, и он почти ничего не спрашивал, только лишь жадно вглядывался в наброски и восторженно мычал. Рисование заняло около часа, во время которого Шанти изнывала от скуки и каждые пять минут толкала Андрей ногой в щиколотку, спрятанную за ножкой стола. Он злился, но не уступал, продолжая рисовать, чертить и писать. Наконец, и это было завершено.

Попрощавшись с братьями, смотревшими на Андрея как на божество, Андрей с недовольной Шанти погрузился в карету, окружённую гвардейцами, и отправился восвояси, приказав кучеру остановиться у самой хорошей харчевни в городе. Там, где чаще всего дерутся и где можно получить в ухо ни за что.

Кучер вытаращился на хозяина, как на морского змея, особенно когда тот приказал остановиться квартала за два до этого заведения и ехать потом во дворец без них, но как хороший, вышколенный слуга — ничего не сказал, низко склонившись в поклоне.

С его шляпы стекали потоки воды, плащ был мокрым, как если бы он нырял в пруд, потому, по большому счёту, ему было глубоко плевать на капризы и пожелания хозяев. Сказали их высадить — значит высадить! Всё!

Посоветовавшись с командиром охраны, он взгромоздился на карету, хлопнул кнут, лошади дёрнулись, и огромные, чуть не выше самой кареты колёса снова загромыхали по каменной мостовой.

Искомая таверна обнаружилась в портовом районе. Командир охраны постучал по дверце остановившейся кареты, и негромко сказал выглянувшему из неё Андрею:

— Господин советник! Вон там, в двух кварталах отсюда, таверна «Штопаный парус». Самое злачное из всех злачных мест. По молодости, курсантами, мы туда заходили — ни разу не обходилось без того, чтобы мы с кем-нибудь не подрались. Вы уверены, что вам туда надо? Нет-нет, я знаю, что вы великий мастер меча и очень сильный, смелый человек. Но надо ли водить туда невинную девушку? Вы можете не уследить, и кто-нибудь её обидит. И что тогда? Ну да, мы разнесём этот вертеп по брёвнышкам, но будет поздно. И, кроме того — могут вспыхнуть беспорядки. После того, как усмирили последние волнения, народ возбуждён, так и ищет повода — к чему бы придраться. Понравилось им, видите ли, грабить и бесчинствовать. Подумайте, надо ли вам это?