– Слышали, – с хмурым видом ответил он, играя скулами. – Я вас узнал. Смотрю, лицо знакомое, думал, по ориентировкам, а оказалось, из газет. Вы в каком госпитале лежите?

– В шестом. «Золотая» палата.

– «Золотая»?

– Палата для Героев Советского Союза. Нас там двое. Сегодня вроде третьего должны заселить. Койку занесли.

– Хорошо. Вопросов к вам больше нет. Не могли бы вы вставить кольцо обратно в гранату?

– Легко, – ответил я и убрал кольцо на место, после чего, подкинув гранату, как бы случайно её не поймал, отчего она упала на ледовый наст мне под ноги.

В результате двое упали, закрыв головы руками, а трое застыли, побледнев. Подняв гранату, я расхохотался.

– Чего вы её испугались? Она же ручная.

– Ну и шуточки у вас, товарищ лейтенант.

– Сам горжусь. И я не лейтенант, а техник-интендант второго ранга, попрошу не путать.

– Гранату сдадите?

– С какой это радости? Граната последнего шанса: окружат враги – подорву их и себя. Такие гранаты многие командиры и бойцы носят. Ладно, расходимся.

Я шёл к подъезду, когда меня догнал вопрос старшего опергруппы:

– Товарищ командир, а вам не жаль сотрудников милиции, погибших в том здании? У многих были семьи.

Я остановился, слегка полуобернувшись, и без раздумий ответил:

– Знаешь, у меня было много времени, чтобы подумать. Совершенно не жалею. Вам сколько инструкций написано? Во время задержания нужно представляться, предъявлять удостоверения. Эта ситуация не возникла бы, если бы ваши коллеги следовали инструкциям. Я, когда оклемался, два ящика вина парням выставил, благодаря их за спасение, потому что живым из того отдела я бы точно не вышел. Ну и попросил: если со мной произойдёт подобное, отомстить снова, но жёстче. И ситуация могла бы повториться, когда меня бросили в застенки Лубянки, пусть по ошибке, и по ошибке кулаками поработали. Но нарком Берия лично пришёл и извинился. Поэтому я остановил парней, а то они уже три огнемётных танка приготовили, решив устроить ночь огней и сжечь здание наркомата. Так что нет, не жалею. Учитесь исполнять инструкции, они кровью писаны.

Я развернулся и вошёл в подъезд, поднялся в квартиру. Опергруппа уже отбыла. Настроение они мне не испортили, и я занялся тем, что планировал: пирожными с заварным кремом. Надеюсь, получатся. Сосед продегустирует и выскажет своё экспертное мнение, я ему уже много чего скормил.

Уговорить лечащего врача отправить меня на полный медосмотр удалось только через две недели. Три дня меня мучили разными обследованиями и анализами, но всё же подписали заключение: годен к строевой. Я эти две недели продолжал делать запасы горячих блюд, наварил литров двести компота и много чего ещё. Ходил в Дом спорта, вернул себе физическую форму, занимаясь с боксёрами. Я выигрывал в спаррингах за счёт высокой скорости и убийственных ударов, как их прозвали другие боксёры. Благодаря этому, да ещё в сочетании с современной техникой бокса, равных мне не было. Развивал также свои умения. Взор уже почти на пяти тысячах работал, двенадцати метров не хватало. Хранилище качал, но слабо, около четырёх сотен кубов. Я доставал «эмку» и ездил за город, два дня потратил, приводя в порядок оба Т-35 и ещё пару танков. Вот пока их доставал да убирал, и прокачал чуток Хранилище. В Исцелении было уже сорок семь активных опций из ста.