Несмотря на недовольство врачей, провели небольшое расследование. Молодой офицер службы безопасности внимательно осмотрел глубокие раны, пощупал лоб — как будто сам был врачом — и осмотрел каждый сантиметр кровати. Затем обследовал пол, стены, ножки кровати. Ничего не найдя, он стал ходить от кровати к кровати и срывать с пациентов одеяла, проверяя, вдруг им есть что скрывать. «Пусть у них будут отметины на руках или кровь на рубахах», — умолял Брайан. Джеймс побледнел как простыня — наверняка у него текла кровь. Но офицер службы безопасности ничего не нашел. Потом он поторопил медсестер, плохо понимавших, что и от кого требуется, и бродил, грохоча сапогами, туда-обратно, пока сестра Петра не принесла необходимое.

Прежде чем Брайан осознал серьезность происходящего, Джеймсу в локтевой изгиб воткнули иглу. На расстоянии висевшая над ним бутылка казалась угольно-черной.

«Ну вот, Джеймс, теперь ты умрешь», — подумал Брайан, пытаясь вспомнить, что Джеймс говорил про переливание и группы крови еще давным-давно, когда они ехали в санитарном поезде. «Поступай как знаешь, Брайан, но я сделаю татуировку со второй положительной», — сказал Джеймс, тем самым подписывая себе смертный приговор. По трубке из бутылки капала смертоносная плазма. В искалеченном теле вот-вот смешаются две разные группы крови.

Брайан был уверен, что симулянты не собирались забивать Джеймса до смерти. Это не значит, что они не смогли бы, если бы захотели; но они не захотели. Покойник — кто угодно — опасности не представляет. Но Герхарт Пойкерт — это не кто угодно. Он штандартенфюрер службы безопасности СС. Если выяснится, что его забили до смерти или он умер не своей смертью, начнутся расследование и допросы, и тогда пощады не жди.

Симулянтам были нужны уверенность и контроль. В данный момент у них не было ни того ни другого.

Позже Джеймса раздели, чтобы помыть. Он побледнел как труп. Увидев, что платочка на нем нет, Брайан облегченно вздохнул. Хоть что-то хорошее. За происходящим внимательно наблюдали трое мужчин. Чем больше открывалось сине-черных отметин и крупных кровоподтеков, тем сильнее сжимались в своих берлогах три подонка.

Сестра Петра попыталась глубже разобраться в том, что стало причиной этой беды, но руководство сразу же решительно сломало ее планы. Юная Петра вносила сумятицу. В отличие от нее, сестра Лили всегда старалась как можно быстрее вернуть в палате нормальную обстановку. Позицию она заняла прагматичную: подозрение о преступлении бросит тень на нее саму. Расследования и допросы могут вызвать недоверие, а недоверие — перевод на другое место. И возможно, в итоге ее ждет служба в госпитале на Восточном фронте.

Несомненно, с воображением у сестры Лили все было в порядке.

Поэтому, несмотря на недовольство Петры, в ближайшие пару дней за Джеймсом ухаживала только сестра Лили. Пострадавшему пациенту вливали плазму. Еще две бутылки. В теле Джеймса оказалось больше литра крови другой группы.

И он остался жив.

Шли дни, и Брайан осознавал, что кошмар вовсе не кончается.

Первый звоночек: как-то утром он проснулся и увидел, как на краю постели Джеймса сидит трясущаяся Петра, крепко прижимая его голову к своей груди. Она обнимала его, как будто он плакал.