Через полтора часа она принимала ванну, накрытую белым плотным полотном, чтобы вода дольше не остывала, даже слегка вздремнула. В то же время Анфиса неслышно передвигалась по туалетной комнате, готовя чистое белье для барыни и одежду, подливая горячую воду и добавляя в ванну по каплям ароматические масла. Неожиданно голос мужа разрушил идиллию покоя:

— Пшла вон.

Меньше всего Марго хотела видеть его в эту минуту расслабления, меньше всего хотелось ей объясняться с ним. Между прочим, он пришел, догадывалась она, за какой-то надобностью, потому что не имел привычки заходить, когда жена принимала ванну. Статский советник граф Ростовцев много старше, ему уж миновал тридцать девятый год, но он весьма хорош собой, дамы до сих пор заглядывались на него. Он строг, элегантен, уверен в себе, но холодный и нечуткий, эгоистичный и высокомерный — как большинство аристократов, застрявших навечно в провинции.

— Доброе утро, дорогой, — сказала Марго безотносительной интонацией, одновременно следя, как он берет стул, ставит его напротив жены и садится, уставившись на нее с упреком — не глупо ли? А вот не станет она спрашивать, где он провел ночь, зато мужа раздирало любопытство:

— Что за причуда — ночевать у князя?

— Я написала в записке, — ушла Марго от прямого ответа.

— Помилуй, князь при смерти? Это смешно.

— Вовсе нет. Или ты подозреваешь меня в неприличиях?

Он нахмурился, засопел, в потолок поднял очи, давая понять, что его сиятельство недоволен отсутствием жены в ночное время и (ха-ха!) он подозревает ее в неверности. Что ж, сам дал повод, стало быть, настала пора и ей уличить его:

— Я была на виду у всей родни крестного, а вы? — Марго намеренно перешла на «вы». — Где вы провели сегодняшнюю ночь?

И ни капли раздражения, напротив, тон самый что ни на есть мирный, теплый, но Ростовцев, без повода оскорбившись, пыхнул:

— В карты играл! В клубе! Где ж еще мне быть?! Что за намеки, Марго? Что ты себе там вообразила?

Он вскочил со стула и заходил вокруг ванны, наполняясь негодованием, а похож стал на индюка. Жена не спускала с мужа глаз, иногда ей приходилось запрокидывать голову, чтобы видеть его за своей спиной. Разумеется, в клуб она не поедет узнавать, правду ли сказал он, — это ниже ее достоинства, тут Ростовцев не ошибся, солгав. Да, да, солгал! Это-то и мерзко. Тогда какая муха, собственно, его укусила, чтобы так реагировать на закономерную фразу жены? А произошла неожиданность: не рассчитал Николя Андреевич, что Маргарита вернется так рано! Она ведь большая любительница поспать до полудня, он планировал оказаться дома до ее возвращения от умирающего крестного — как минимум часа в два пополудни. Кстати, прислуга держала бы язык за зубами, как уже случалось не однажды, но Марго вернулась намного раньше.

М-да, попался. Отсюда и раздражение с хождением, он лихорадочно искал, чем бы приструнить жену, отличавшуюся от благородных особ строптивостью и независимостью, что нравиться никак не могло. Марго легко считывала его треволнения и страх быть… да-да, страх быть разоблаченным! Она решила взять паузу и уйти от темы, посочувствовала ему, которого видела насквозь: