Графиня неисправима, ей бы все наперекор сделать. В других Зыбин терпеть не мог эту скверную черту, разрушающую устои и приветствующую распущенность, черту, отрицающую правила. А правила, полагал он, издревле созданы для удобства проживания людей друг с другом, отмени их — наступит хаос. Однако Марго он прощал слабости, так как не раз видел, что ее заблуждения продиктованы искренностью, она не только болтала языком, она еще и следовала своему уставу.

— Оставим спор, ваше сиятельство, а то поссоримся, — мягко предложил Зыбин. — Совершено покушение на убийство! Об этом надобно думать и поразмыслить: каким образом действовать, чтобы не допустить жертв. На вас налагается ответственность за жизнь князя, на одну вас.

— Почему на меня одну? — недовольно проворчала Марго.

Она вправе рассчитывать на помощь человека, в обязанность которого входит выявлять преступников, каким бы статусом они ни обладали. И с подозрением покосилась на Зыбина с застывшим вопросом в глазах: мол, неужто вы боитесь скандала? Но Марго поторопилась с выводами, впрочем, это с ней часто происходит, а Виссарион Фомич спокойно объяснил, что имел в виду:

— Потому как я не могу пожаловать к его светлости запросто и в любое время, а вы — другое дело. Готовы ли рискнуть, сударыня? Ну же! Мы с вами имеем опыт.

— Разумеется, готова. А в чем риск?

— Надобно слух пустить, будто князь желает сделать наследницей вас. Однако не сразу, попозже.

— Помилуйте, эдак меня убьют, — не обрадовалась Марго.

Но Виссарион Фомич оставил без внимания ее страхи, ибо уже выстраивал в уме путь к тому, кто решился стать преступником, потому его интересовали некоторые подробности:

— А кто первейший наследник князя, его любимчик? Кому достанется львиная доля состояния, а кому крохи?

— Мне неизвестно, — ответила она со вздохом сожаления.

— А вы полюбопытствуйте, кому и что князь намеревался оставить опосля смерти своей. И надобно узнать, известны ли родственникам условия завещания.

— Сделаю все, что от меня зависит.

— Это не все. Не могли бы вы, ваше сиятельство, выяснить тайные слабости претендентов на наследство? Ну, там… есть ли игроки в семье, любители скачек, скряги, дамские угодники, завистники… Мне надобны пороки-с.

— Понимаю. Задолжавшему игроку нужны деньги, взять их негде, только ежели получить наследство.

— Надеюсь, сударыня, вы проявите осторожность?

— Не волнуйтесь, Виссарион Фомич, я знаю, куда мне предстоит залезть, но также неплохо знаю этих людей.

— Осторожность, уважаемая, не помешает. Иной раз человек видится вполне благопристойным, говорит правильно, а на деле подл и мерзок. Распознать такого весьма сложно, тем он и опасен.

Карета остановилась у полицейского участка, Зыбин зашевелился, готовясь выйти, да Марго его задержала:

— Скажите, сударь, а что с женщиной из проруби? Что за объявление вы хотите дать в газеты?

— Надо бы… — хитро заулыбался тот. — Покамись подумать надобно! Позже посовещаемся, ваше сиятельство, и Кирсанова пригласим. Честь имею, сударыня.

Она велела ехать домой, про себя торжествуя: ей удалось-таки переломить женоненавистника Зыбина, он теперь встречает ее с распростертыми объятиями.