У Нино перехватывает дыхание. Харука выглядит… сияющим. Его кожа светлая, как миндальное молоко, и контрастирует с очень темным блеском его волос. Даже его глаза сейчас яркие, насыщенные цветом и сияющие, как старинное красное вино. А его запах…

Селлина зовет Нино по телефону, и он понимает, что его рот открыт.

– Лина, можно я перезвоню тебе позже? Хару только что вошел.

– Конечно. Расскажи мне позже, как все прошло. Иди, развлекайся со своим новым другом, который тебе так нравится.

Снаружи – Харука улыбается, когда Нино заканчивает телефонный разговор. Но внутри он изо всех сил старается не замечать огромного количества стыда, который сейчас лежит на его плечах.

То, что Гаэль физически одолел его и ранил, было достаточно ужасно, но присутствие Нино в качестве свидетеля последствий только добавляет еще больше унижения. Он даже представить себе не может, насколько слабым и жалким он выглядел, что Нино сжалился над ним и предложил покормить его.

Еще более постыдно то, как Харука наслаждался кровью Нино. Вкус у нее был божественный, как будто его кровь была сложнейшей смесью корицы, огня и дыма. Харука никогда не пробовал ничего настолько удовлетворяющего его натуру. Даже кровь Юны не возбуждала его так сильно.

Плавно вливаясь в рот, проникая в горло и проходя по венам, она вызывала эйфорию. Божественно. По правде говоря, Харука хочет попробовать еще раз, чтобы погрузиться в Нино более глубоко и с большим намерением.

Но это неприлично – напрямую просить другого вампира стать твоим источником. Если отбросить этикет, Харука все равно не осмелится. Нино пережил травму, связанную с кормлением, и он ни за что не захотел бы, чтобы его друг чувствовал себя обязанным или испытывал давление сделать что-то, что может причинить ему страдания.

Нино кладет трубку, и его улыбка светится в привычной теплой и открытой манере.

– Доброе утро.

– Доброе утро, – говорит Харука. – Твой друг?

Нино делает смущенный вид, затем бросает взгляд направо, на средневековый доспех.

– Эта штука?

– Нет. – Харука сдерживает смех. – По телефону, Нино.

– О. – Нино смеется. – Да. Это была моя лучшая подруга, Селлина. Как ты себя чувствуешь? Лучше?

Харука колеблется, решая быть честным с ним.

– Да. Намного лучше, чем когда-либо за долгое время, честно говоря.

– Ты выглядишь таким здоровым. – Нино моргает и шагает вперед, чтобы остановиться рядом с ним в центре комнаты. Он останавливается, когда между ними остается всего пара футов. – Тебя все это время недокармливали, да?

– Ну… – говорит Харука, его узловатая аура пульсирует от близости тела Нино, от напряженной сосредоточенности его взгляда. – Я не испытывал особого дискомфорта. Я просто привык к этому состоянию.

– Ты не должен довольствоваться этим, Хару… – Призрачные глаза Нино что-то ищут. Растерянные. Смотреть в его глаза… Харука сравнивает это со взглядом в глубины океана, если бы волны и течения были цвета медовых сот. Золотистые и сбивающие с толку.

Как можно непринужденнее Харука поворачивается и садится в кресло у края кровати, чтобы создать между ними некоторое расстояние.