Пролив, отделявший новоявленную Северную Землю от материка, так и остался проливом Вилькицкого. Б. М. Вилькицкий, офицер императорского флота и знаменитый полярный исследователь, после революции эмигрировал. И, кстати, ничем себя не скомпрометировал перед СССР, наоборот: по приглашению советского правительства в 1923 и 1924 годах возглавлял две экспедиции, так называемые Карские товарообменные операции, когда закупленные за границей товары обменивались на сибирское зерно. Был консультантом Севморпути. И тем не менее был опять-таки приговорен к забвению, имя вычеркнуто отовсюду, несколько десятилетий его если и упоминали, то непременно с эпитетами «контрреволюционер» и «недобитый белогвардеец». А вот пролив отчего-то так и не переименовали.
Сохранил свое имя и пролив уже знакомого читателю Де Лонга – разве что благолепия ради зачеркнули дворянскую приставку «де». Сохранила свое имя бухта Нагурского. Открывший ее и нанесший на карту Я. Нагурский, первый российский полярный летчик, после революции, будучи этническим поляком, эмигрировал на историческую родину – отчего тоже был провозглашен «контрреволюционером», и его имя отовсюду вычеркнуто, кроме географических карт. Такие вот парадоксы…
К чему все это я? Да к тому, что пароход «Александр Сибиряков» – из той же категории «непереименованных». Спущенный на воду еще до Первой мировой войны, он был назван в честь Александра Михайловича Сибирякова, человека крайне примечательного. Крупный золотопромышленник, он организовал и профинансировал несколько морских арктических и сухопутных сибирских экспедиций, устроил пароходное сообщение в порожистой части Ангары, написал несколько книг и немало статей о морских и сухопутных путях сообщения в Арктике, Сибири и на Дальнем Востоке.
Вот только Россию он покинул еще в 1911 году, уехал во Францию, где и умер в 1933 году. Так что идеально подходил на роль «контрреволюционера» и «недобитого белогвардейца». Однако не стали переименовывать ни названные его именем остров в Карском море, ни пароход. Ледокол «Ермак» переименовали в «Красин», а вот «Сибиряков» прежнее название сохранил. Логику тут усмотреть решительно невозможно. Так получилось, и все тут…
Еще до войны «Сибиряков», как порой принято выражаться, золотыми буквами вписал свое имя в историю арктического мореплавания – он первым прошел Севморпутем, причем в одну навигацию и последний отрезок пути – под парусами! Потерял оба винта, пробиваясь сквозь льды, вследствие чего на мачтах поставили самодельные паруса, сшитые из брезента.
А до этого, в 1921 году, несколько раз ходил через льды из Архангельска в сибирские порты – в Поволжье свирепствовал голод, и сибирское зерно требовалось позарез. В этих рейсах «Сибиряков» водил на буксире четырехмачтовый парусник, тоже грузившийся зерном.
Словом, прямо-таки легендарный корабль. Правда, капитан сейчас был другой: молодой абхазец Анатолий Алексеевич Качарава. С началом войны «Сибиряков», как и многие другие «штатские» суда, был включен в состав советского Военно-морского флота (еще именовавшегося тогда РККФ – Рабоче-крестьянский Красный флот). Качараве присвоили звание старшего лейтенанта, на «Сибирякове» установили два 75-миллиметровых и два 45-миллиметровых орудия и две зенитные установки, прислали артиллеристов и зенитчиков. Именно благодаря этим установкам, счетверенным пулеметам «максим», «Сибиряков» в Белом море отбился от налетевших немецких бомбардировщиков – и один сбил. Занимался военными перевозками: продукты, боеприпасы, солдаты. Получил репутацию корабля, который «всегда проскочит», – несколько раз выходил целым и невредимым из весьма рискованных операций там, где другие суда оказывались «покалеченными» и возвращались в порты отправки.