Для Качаравы все обошлось. Его даже не допрашивали – не те настали времена. На Восточном фронте уже сдались в плен в Сталинграде остатки армии фельдмаршала Паулюса во главе с ним самим. На Западе союзные флоты и бомбардировщики лупили кригсмарине в хвост и в гриву. Никто у немцев уже не думал о каких бы то ни было операциях в Арктике. Капитана всего-навсего перевели в офицерский барак. Немцы были великими аккуратистами: офицер должен сидеть с офицерами, и точка.

Семеро сибиряковцев в немецких концлагерях погибли. Остальные, в том числе и Качарава, выжили и вернулись на Родину. Никаким репрессиям они не подверглись. Во времена перестройки, не к ночи будь помянута, кто-то из демократических придурков пустил в широкий оборот байку, будто всех поголовно вернувшихся из плена эшелонами отправляли в ГУЛАГ.

Вздор, конечно. Есть точная статистика. После немецкой за советскую колючую проволоку попали пять с лишним процентов из возвратившихся из плена. Еще пять с лишним процентов, после проверки, тоже попали в ГУЛАГ – но в качестве не заключенных, а охранников, в конвойные войска НКВД. Майор Гаврилов, один из организаторов обороны Брестской крепости, после плена стал начальником сибирского лагеря для военнопленных японцев.

Один интересный пример. К немцам в плен угодил известный подводник капитан Лисин – когда его лодке пришлось совершить аварийное всплытие у финских берегов. На сотрудничество с немцами не пошел ни в какой форме, работать в шахтах отказывался. Вернувшись домой в сорок пятом, он вместо репрессий получил Золотую Звезду Героя Советского Союза и полагавшийся к ней орден Ленина. Так вот, к званию Героя он был представлен еще до плена – и представление это утвердил Верховный Совет, когда уже было точно известно, что Лисин не погиб, а оказался в плену. Почему так? Да потому, что в концлагере Лисин вел себя правильно. Он и дальше служил в Военно-морском флоте. Вообще, очень похоже, что у советской разведки была агентурная сеть, получавшая сведения о поведении пленных в немецких концлагерях. Слишком часто случалось: на проверке иной пытался себя выдать за несгибаемого советского патриота, но следователь, не повышая голоса, вываливал ворох точных фактов, свидетельствовавших, что данный персонаж на самом деле сотрудничал с немцами, был капо или стукачом. Причем не было документов, в которых эти факты были бы зафиксированы. Конечно, надо признать, что некоторая часть из тех пяти с лишним процентов угодила в ГУЛАГ безвинно, но хватало тех самых капо и стукачей, разоблаченных полицаев, после прихода советских войск притворившихся белыми и пушистыми, а потому мобилизованных, и прочей сволочи.

Качарава, подлечившись, вновь поднялся на капитанский мостик – командовал ледоколом «Леваневский», дизель-электроходом «Байкал», пароходом «Тбилиси». В конце концов стал начальником Черноморского морского пароходства. Остальные просто жили и работали, честно и старательно, как до плена.

Кстати, интересная деталь – один из защитников Диксона, восемнадцатилетний зенитчик Гурген Тонунц (в азарте боя по «Шееру» били и зенитные пулеметы), был ранен, а после войны стал киноактером, пусть и не особенно знаменитым. Его можно увидеть в неплохом боевике конца шестидесятых годов «Один шанс из тысячи». Там он, что занятно, играет немца-гестаповца. Ну, такова уж актерская судьба…