«Гвозди бы делать из этих людей: крепче бы не было в мире гвоздей» (Николай Тихонов).

К шлюпке уже несся катер со «Шеера». Боцман Павловский успел крикнуть остальным: здесь одни матросы и профессор Качарава, капитан и шифровальщик погибли, все офицеры погибли. Катер подошел вплотную. На шлюпке оружия ни у кого не было – если не считать топора, которым кочегар Матвеев и запустил в командовавшего катером офицера, но самую чуточку промахнулся. Матвеева срезали автоматной очередью. Немцы стали прыгать в шлюпку и крутить руки морякам.

Вахтенный журнал линкора «Адмирал Шеер» в конце войны попал в руки советской разведки и оказался в архиве, в свободном доступе – секретить там было нечего. Среди прочих записей есть и такая: «Катер обнаружил в шлюпке двадцать восемь человек. Но несколько русских отказались погрузиться и пошли ко дну». Это полуправда. «Несколько» – девять человек, включая Матвеева. Некоторые и в самом деле прыгнули за борт и, не желая сдаваться, пошли ко дну – но других немцы расстреляли там же, в шлюпке.

Девятнадцать сибиряковцев оказались на борту линкора. Почти сразу же начались допросы. Матросы отвечали, как сказал боцман: капитан, шифровальщик и все офицеры погибли, самый старший – вот он, боцман. Ледовая обстановка в проливе Вилькицкого? Им, в том числе и боцману, такие вещи не докладывают (что было чистейшей правдой), так что они и понятия не имеют, что там со льдами.

Прокатило. Документов ни у кого не было. Китель капитана со знаками различия остался на «Сибирякове», Качарава, в тельняшке и флотских брюках, ничем не отличался от простого матроса, к тому же выглядел почти юношей и ничуть не походил на классический образ капитана, старого морского волка. Хорошо говоривший по-русски немецкий офицер сделал последнюю попытку, показал морякам большой ключ с затейливой бородкой:

– Вот это мы нашли у одного из ваших. Сам он лежит без сознания, но и так ясно, что это ключ от сейфа. Там у вас лежали секретные документы? Этот человек – офицер? Радист? Шифровальщик?

Моряки, довольно натурально расхохотавшись, объяснили: ключ и точно от сейфа, но его владелец – не шифровальщик, а кладовщик. В сейфе он, зная отношение моряков к алкоголю, хранил корабельные запасы спирта.

Прошло и это, немцы отстали. Тем временем «Шеер» полным ходом шел к Диксону: Больхен не хотел отступать и рассчитывал добиться чего-то большего, чем потопление старого ледокола. Он уже понимал, что караван искать бесполезно – оставалось высадить десант в Диксоне. Идея была не такая уж глупая: метеостанция Диксона была самой крупной на Севморпути, и там при удаче можно было захватить немало интересных документов, в том числе шифры и коды. Серьезного сопротивления ожидать не следовало: точно известно, что советских военных кораблей там нет, если действовать быстро, может и выгореть.

Немцы не знали, что в Диксоне уже установлена береговая батарея лейтенанта Корнякова – три 150-миллиметровых орудия. Бронебойные снаряды этого калибра были опасны и для линкора.

На подходе «Шеера» засекли у острова Медвежий – и тут же радировали в Диксон, и там объявили боевую тревогу. Навстречу линкору вышли два небольших парохода, «Революционер» и «Дежнев» (как и «Сибиряков», зачисленный в состав Военно-морского флота и переименованный в «СКР-19»