К счастью, я уже тормозила возле нужного мне дома. Мать Юриса, дородная тетка в цветастом халате, мыла окно. Оставив велосипед возле калитки, я приблизилась к ней, пытаясь вспомнить ее отчество. Верный, увязавшийся за мной, бежал рядом, жалобно поскуливая.

— Здравствуйте, Елена Семеновна! — крикнула я с намерением привлечь внимание хозяйки.

— Привет, — буркнула она, приглядываясь.

В дом она меня не пригласила, впрочем, это, может, и к лучшему.

— Павел здесь?

— Юрис? — переспросила она. Выходит, родная мать тоже называет его этим прозвищем? Неожиданно. — На что он тебе сдался?

— Мы с ним подружились, — улыбнулась я.

— Нормальных мужиков уже не осталось? Или тебе с ними не интересно?

— Послушайте, вы понимаете своего сына? Я имею в виду, понимаете, что он говорит?

— Так ведь он говорить не может.

— Но… вы ведь как-то общаетесь?

— Тебе чего надо? — сердито спросила она.

— Я встретила Юриса, когда шла с электрички. Вы знаете, тем вечером погибла девушка. Вот я и подумала: возможно, Юрис что-то видел…

— Ты что это? — прошептала она, перегибаясь ко мне, я даже решила, что Елена Семеновна сейчас ринется в окно, чтобы оказаться рядом и вовсе не с намерением заключить меня в объятия. В голосе такая злость, что оторопь берет. — На дурачка убийство свалить хочешь? А может, ты девку-то и убила? А что? Вам не привыкать…

— Имеете в виду историю нашего семейства? — усмехнулась я. — Согласна, она далека от образцовой. Но я к вам не за этим. Обвинять Юриса вряд ли кому придет в голову, но если он действительно что-то видел, это, безусловно, поможет следствию. Вы ведь не откажетесь помочь?

Мой спокойный тон подействовал, желания поскандалить в ней заметно поубавилось.

— Шла бы ты отсюда, — сказала она устало.

— Вы понимаете, что он говорит, или нет? — не отставала я.

— А мы с ним бесед не ведем. Не обучены беседам. У меня работы полно, а у него умишка нет беседовать.

— Если он кого-то видел…

— Кто ж дурачку поверит? — хмыкнула она. — А вот со спокойной жизнью мы точно простимся.

Только в тот момент я поняла, как сглупила. И в самом деле: кто примет во внимание показания Юриса? Но узнать, видел ли он кого-то тем вечером, хотелось ничуть не меньше.

— Может, все-таки попробуете его расспросить?

— Да я уж тридцать с лишним лет пробую. Толку-то. За то, что жалеешь его, спасибо, — ворчливо продолжила она. — Хоть тебя об этом никто не просил. Болталась бы ты тут поменьше, чего добрым людям мешать? А разговоры разговаривать лучше с участковым. Он, поди, рад до страсти, что ты приехала. Приехала да уехала, а нам здесь жить.

Она отвернулась и продолжила мыть окно, а мне ничего не осталось, как отправиться восвояси. Я подумала заглянуть к Звягинцеву, но тут же решила, что о наших частых встречах и без того в селе судачат.

Возвращаться домой не хотелось, и я устроила небольшую прогулку: покатила по дороге в город. Весьма довольный пес бежал рядом, то и дело на меня поглядывая, должно быть, гадая, куда мы направляемся. Через десяток километров я повернула назад, в село заезжать не стала и сразу направилась к хутору.