– Сама не поняла, – пискнула де ла Мале, тревожно глядя на меня. – Эраст, не наделай глупостей.

Я тоже встал из-за стола, понимая, что ситуация из почти шуточной переросла в грозовую.

Цветок поднырнул под лавку и затих под ней.

– Эраст фон Рут, – требовательно повторила Рози. – Я настаиваю – сделай то, о чем я тебя прошу. Не забывай, кто я тебе, и кто ты мне.

На мне скрестились взгляды соучеников – любопытствующие, ожидающие, тревожные. Аманда тоже не отводила от меня глаз, на ее лице было странное выражение.

– А кто я тебе? – медленно произнес я. – Я тебе не муж, не брат. У меня на пальце есть твой перстень, но он не более чем часть древней традиции, которая не дает тебе никакого права что-то требовать у меня. Тем более – убить кого-либо, пусть даже растение.

– Хорошо, я не требую, – уже менее агрессивно сказала Рози. – Я прошу у тебя, как твоя будущая жена – а я ей стану, чтобы ты себе ни думал о традициях. Так вот, я прошу – доставь мне радость, убей это недоразумение. Неужели подобная просьба от близкого тебе человека так трудна в выполнении? Нас с тобой ждут годы, которые мы проведем вместе, мы будет делить с тобой поровну и победы, и поражения. Давай не станем начинать наш совместный путь с пустяковой ссоры.

– В самом деле, фон Рут, – подала голос Эбердин. – Ты же мужчина, тебя просит женщина, так соответствуй.

– Нет, – твердо ответил я. – Он живой и забавный. Я не хочу его убивать. И потом – Рози, он ведь все правильно сделал. Он признал в тебе хозяйку, мою избранницу, и так показал свою к тебе приязнь.

Взгляд Аманды моментально стал колючим, как игла. Ну да, я же сказал: «мою избранницу». Не стоило этого делать, но сказанного не воротишь. Или это из-за того, что я по своей всегдашней привычке пытаюсь договориться, а не рубануть сплеча? Не знаю, но факт остается фактом – Аманда опять на меня зла, вон, даже отвернулась.

Что примечательно – Рози вместо того, чтобы заулыбаться, еще сильней нахмурилась. Что опять-то не так? Боги, как же это все сложно, сколько нервотрепки с этими женщинами.

– А как его зовут? – спросил вдруг у меня Карл. – Этого твоего чудика? Надо ему имя дать, что ли, если он тут жить останется.

Фальк уже все решил за всех, он к подобным вопросам подходит просто.

– Зовут? – я опешил. – Не знаю.

– Назови Филом, – посоветовала вдруг Магдалена. – У нашего короля при дворе был менестрель, Филом звали. Это недоразумение чем-то на него похоже – беспокойное, зеленое и пауков ест.

– А ваш менестрель что, зеленый был? – изумилась Агнесс. – И пауков ел?

– Многие подозревали, что он как раз зеленым был от того, что ел то, чего нормальные люди сроду кушать не станут, – доверительно ответила ей Магдалена. – Но король ему благоволил: тот пел красиво и непонятно.

– Фил – так Фил, – пожал плечами я и снова обратился к Рози: – Вот видишь, теперь его совсем уж убивать нельзя.

– Хорошо, – как видно, де Фюрьи уже взяла себя в руки, а потому лицо ее снова стало добрым, а на губах гуляла улыбка. – Как скажешь.

После этого я понял, что далеко от себя Фила отпускать не стоит, ибо в этом случае за его жизнь и гроша не дашь.