Хотя тех горожан почти и не осталось. Остатки их столпились на главной площади, затравленными лицами больше напоминая пленных, чем свободных людей. Сходства добавляли гвардейцы Айронта, стоящие рядом с ними и держащие мечи наголо.

Принц остановился посреди площади, огляделся и громко сказал:

– Жители Шлейцера. Я – Айгон, третий сын славного короля Линдуса Восьмого, известного повсеместно своей справедливостью и добротой. Меня он с детства приучал к тому же. Увы, я не смог остановить тот разгул, который царил в вашем городе ночью – я не всемогущ. Но как только до меня донеслись слухи о том, какие обиды вам чинят наши воины, я тут же сказал своим людям: «Так быть не должно» и отправил их навести порядок.

– Чего же только сейчас? – крикнул кто-то из толпы. – А ночью, когда самый страх был, ты чего ждал?

– А ты чего молчал? – не стал чиниться принц. – Почему не пришел ко мне, не сказал: «Помоги»? Я праздновал первый успех военной кампании со своими приближенными, что мне смотреть по сторонам? И потом – я не могу знать всего. Это не мои земли, они не находятся под властью короны Линдусов. И тем не менее – как только прозвучали слова о том, что здесь гибнут люди, что здесь беда, – я собрался и тут же начал действовать. Возможно, это самонадеянно, но я сказал себе: «Делай так, как ты бы защищал своих поданных. Все, что ты предпринял бы для их защиты, все сделай здесь». В конце концов – не столь важно, кто правит городом. Главное – чтобы те, кто в нем живет, были в безопасности.

Грубовато, конечно, но на выживших действует. У них сейчас одно на уме – чтобы ужас кончился, и все стало как раньше. Собственно, это Айгон им и предлагает. И это работает. Вон, некоторые женщины к нему даже руки тянут, и бормочут что-то вроде: «Спаситель».

– Жители Шлейцера, вы можете жить как раньше – размеренно и спокойно, – продолжал Айгон, даря всем лучезарные улыбки. Мало того – он расстегнул плащ и его доспехи золотом заиграли на заходящем солнце. Он был похож на юного бога, и это тоже добавляло впечатления. Вот ругался он на план, стратегию и тактику, – а зря. Работает же. – Для вас эта война кончилась, она вас больше не будет тревожить.

– А если все-таки? – донеслось из толпы горожан. Кто это сказал – я не видел, но, сдается мне, что неспроста такая фраза прозвучала. Уж очень она была своевременно и правильно подана. – Как тогда?

– Я оставлю в городе небольшой отряд моих гвардейцев, – помолчав, ответил Айгон. – Правда, это может быть неверно истолковано владетелем этих земель, он это может счесть новым вторжением, на этот раз исходящим из Центральных Королевств. Но я готов идти на этот риск! Люди и их жизнь – вот главная ценность!

А дальше все было просто – верные вопросы из толпы, правильные ответы принца, обаятельные улыбки, – и вскоре кто-то очень кстати выкрикнул: «Будь наместником!». И этот выкрик поддержали многие из выживших. У них в глазах появилась надежда на будущее.

Айгон, правда, не согласился на их предложение. Сразу не согласился. Обещал до завтра подумать.

– Ну, и последнее на сегодня, – заявил он. – Самый тяжкий грех – убийство себе подобного. И грех этот должен быть наказан, непременно и безжалостно. Вот те, кто принес в ваш город смерть и страх. Еще вчера они были одними из нас, а сегодня это изгои. Они больше не воины! Не защитники людей! Они – убийцы и насильники, и наказание для них может быть только одно – смерть!