Император нервно кусал губу. К порту приближались все новые и новые «утесы» — боевые корабли разворачивались кормой и дрейфовали, ожидая возможности войти. Снова сверкнула молния, и ударил гром, но на сей раз Император не обратил внимания на грозу. Мамиллий замер на причале у баржи с видом человека, которого застали врасплох в миг крайней спешки. Император в оцепенении смотрел в сторону.

Мамиллий облачился в доспехи. Нагрудник покрывали изображения многочисленных аллегорических героев и кентавров. Алая накидка доходила до пят. Ножны меча и сапоги с орнаментом были изготовлены из одинаковой красной кожи. Под мышкой Мамиллий держал латунный шлем, расписанный в тон нагруднику.

Император прикрыл глаза и тихо произнес:

— Жених Беллоны.

Мамиллий как будто поник и залился краской.

— Я думал… раз уж мы направляемся навстречу армии…

Император оглядел его доспехи.

— Да, Троя и Карфаген не устояли бы перед столь грозным воителем.

На щеках юноши снова вспыхнул румянец, лоб покрылся обильной испариной.

— Тебе известно, чей это флот?

Император оперся лбом на руку.

— В нынешних обстоятельствах лучше бы ты взял прялку — уж ее никто не истолкует превратно.

Мамиллий, всегда избегавший даже малейшего намека на женоподобие, взглянул на золотое с алым знамя над военным кораблем, приближающимся к триреме. Таран корабля поравнялся с баржей. На этот раз краска покинула лицо юноши безвозвратно.

— Что нам делать?

— Если хочешь, можешь надеть шлем.

— У меня от него голова болит.

— Дипломатия, — сказал Император. — У него солдаты — вон их сколько! Зато у нас — ум. Если не получится его умиротворить, нам придется худо.

— А как же я?

— Полагаю, тебе будет безопаснее в Китае.

Император оперся на руку Мамиллия и ступил на берег, затем в сопровождении внука направился к боевому кораблю. Толпа людей с корабля заполонила трирему и стекалась по причалу ко входу в порт, так что там было не протолкнуться. Заключенные, несчастные сирийцы, рабы. Фанокл, в полной растерянности моргающий близорукими глазами, и солдаты — множество солдат. Последние тащили за собой огромные узлы и мешки, как будто собирались устроить в порту рынок, и были разряжены в красно-желтые одеяния. Тяжелые трофеи мешали маршировать, но при виде белой тоги с пурпурной каймой солдаты вытянулись в струнку. Император остановился у трапа. На стене порта за его спиной сидели приглашенные им спутницы под вуалью, насмерть перепуганные, как женщины Трои. На военном корабле протрубили в огромный латунный горн, послышался лязг оружия. По трапу сошел высокий смуглый человек, грузный, вооруженный до зубов и полный решимости.

— Добро пожаловать домой, Постум, — улыбнулся Император. — Мы хотели повидаться с тобой, но ты нас опередил.

Постум молчал. Алый с золотом плюмаж воина на полтора фута возвышался над головой Императора. Красивое темно-оливковое лицо напряглось, как будто его обладатель был занят вычислениями.

— Где вы прячете свои войска?

Император удивленно поднял брови.

— В саду найдется несколько стражей и, пожалуй, еще у туннеля. Право же, Постум, у тебя куда более внушительная свита.