— Вот когда? — последний вопрос он задал вслух и сокрушенно покачал головой.

Ответа на этот вопрос он не знал и знать не мог, потому что сам, как и многие вокруг, был казаком в первом поколении. Его отец, проработавший всю жизнь инженером на комбайновом заводе и давно умерший от инфаркта, сильно удивился бы, узнав, что его сын к пятидесяти годам вдруг начал носить странную, похожую одновременно и на военную форму, и на наряд клоуна амуницию, украшенную еще более странными медалями и крестами, а по праздникам вдобавок ко всей этой красоте добавлялись цепляющаяся за ноги сабля и папаха, в которой нещадно потела голова.

Выехав из города, мужчина, сидевший за рулем серого «аутлендера», наконец успокоился. Он принял решение. Если еще утром он сомневался, предполагая последить за своей жертвой еще несколько дней, то теперь все сомнения были в прошлом. Надо действовать — и чем скорее, тем лучше. Это значит — завтра. Завтра он все сделает как надо и уедет из этого поганого городишки. Мужчина довольно улыбнулся и сделал радио погромче. Билли Айлиш настойчиво уверяла, что она и есть тот самый Bad Guy, которого невозможно не полюбить. Он усмехнулся. Все любят плохих парней, правда, только в кино и песнях. В жизни все совсем иначе. Хотя, может быть, он и ошибается. Откуда ему знать? Ведь он сам вовсе не плохой парень. Просто делает свое дело и всегда держит слово. Если в этот раз пройдет все удачно, то ему надо будет сделать это еще трижды. Всего три раза, и потом можно будет успокоиться и, как он и планировал с самого начала, уехать из этой холодной, грязной и неблагодарной страны.

Когда несколько месяцев назад Виктория заявила Мясоедову, что свадьбу они могут сыграть только в январе, тот возмутился:

— Викусик, у тебя что, с памятью совсем плохо?

— Вроде бы нет, — неуверенно ответила Крылова, — а что я забыла?

— Ты забыла, что такое январь, — от возмущения Жора даже встал с дивана, уронив при этом на пол пульт от телевизора, — в январе холодно. Даже нет, не так. В январе дубак! После ЗАГСа же люди что делают? Они ездят, фотографируются. Москва-река, Кремль, еще фигня какая-нибудь. А мы что, на этих фотках будем как два снеговика с мерзлой морковкой, а потом оба сляжем с воспалением легких?

— Ничего с твоей морковкой не случится, — попыталась отшутиться Вика, — подденешь кальсоны. Да и что я, вас с Фишманом не знаю? Вы же сразу начнете коньяком согреваться. Так что, думаю, не замерзнете.

— Думает она! — еще больше возмутился Жора. — У Фишмана вообще на холод аллергия, он в морозы даже на задержания старается не ездить, а ты хочешь, чтобы он с нами без дела по морозу скакал.

— Вот от Фишмана твоего я точно ничего не хочу, — в свою очередь начала злиться Крылова, — я же не за него замуж иду. Он, если не хочет, может вообще не приходить. Ты, кстати, в курсе, что можно и без свидетелей расписываться?

— Надо же, какой прогресс, — фыркнул Жора, — а жених-то для этого еще нужен? В январе у нас не то что свидетелей, у нас вообще гостей на свадьбе может не быть. Ты пойми, люди и так с Нового года чуть живые. Они десять дней пили. Им теперь надо хотя бы месяц на минералке пожить, а ты их хочешь на свадьбу собрать? Так ведь никто не придет!