– А говорил, будто времени не знаешь, – заметил Кай.

– А он и не знает, – подал голос Егорка. – У него свое время, двадцать лет как вставшее.

– Много ты понимаешь, сопляк. Тебя в момент Катаклизма даже в планах не было, – упрекнул Михаил Тимофеевич.

– Нам трогаться пора, – не обратив ни на кого внимания, словно не услышав, сообщил Иннокентий Петрович. – Вы ж с нами, конечно же? – и, к вящей радости Влада, закупорил и убрал бутыль подальше, замотав в валявшееся на дрезине тряпье.

– Угу, – подтвердил Кай.

– Тогда это… – Иннокентий Петрович слегка замялся.

– За штангу, что ли, встать? – догадался Кай.

– Ну… это же справедливо будет, мы ведь дрезину сюда тащили, останавливали, вас увидев, да и вообще.

По мнению Симонова, справедливостью здесь и не пахло, а как раз наоборот. Мужики везли от Парка Культуры какие-то ящики и стройматериалы, нагрузив дрезину под завязку. Даже удивительно, что их было всего трое. По идее, конвой не помешал бы, да и тянуть эдакий груз – упаришься. Но то ли на линии все оказалось спокойно, то ли здесь витал дух авантюризма и исконно русской безалаберности.

– Легко, – откликнулся Кай, поднимаясь, а Владу шепнул, чтобы тот не дрейфил – станция уже совсем близко.

– Я бы лучше на своих двоих… – улучив минутку, зашептал парень.

– И нас обгонит эта троица? Нет уж.

Конечно же, он был прав. Мужики, уже рассчитывавшие скинуть на посторонних свои непосредственные обязанности, наверняка разозлились бы и в отместку наплели бы на Фрунзенской невесть что.

– Ух! Ну, вы прям… свои люди! – В глазах Иннокентия Петровича возникла самая настоящая искренняя благодарность. – Подсобили так подсобили!

– Прямо-таки спасители, – заметил Михаил Тимофеевич с тщательно скрытым неодобрением в голосе.

Егорка ничего не сказал, а ухватил фонарь, спрыгнул с дрезины и пошел вперед по путям. Его, наверняка, так и так не поставили бы к штанге.

Отсутствие расспросов и необходимости отвечать на них стало основной причиной, по которой Кай с ходу согласился на тяжелую работу. Правда, Влад понял это, лишь ухватившись обеими руками за перекладину, в верхнем положении едва не упиравшуюся ему в подбородок.

«Надо бы следить за ней внимательнее, а то, не ровен час, без зубов останусь», – подумал он.

Кай встал с противоположной стороны, ободряюще подмигнув, тоже ухватился за перекладину. Мужики подтолкнули, Симонов налег всем весом, опуская вниз тяжеленную штуковину, и дрезина тронулась. Работа очень быстро выгоняла из тела дурное опьянение. Приходилось тщательно следить за дыханием, и о том, чтобы вести разговоры, не могло идти и речи. Михаил Тимофеевич, поначалу попытавшийся спросить, откуда именно пришли сталкеры, лишь махнул рукой и остановился, пропуская дрезину вперед и дожидаясь Иннокентия Петровича.

Дрезина, натужно скрипя, катила по рельсам. Спина быстро взмокла, но непосильной работа больше не казалась. С ней вполне можно было примириться и даже получать удовольствие от монотонного приложения сил. Мужики о чем-то тихо переговаривались, идя сзади и даже не думая глядеть по сторонам.