– Очень может быть, что ты умрешь, – спокойно подтвердил Асмунд. – Когда вооружение, выучка и сила духа равны, Один обычно сражается в том войске, что побольше числом. А эти парни – не раззявы чащобные, с какими мы раньше имели дело. И если ты погибнешь, нам придется заключить мир уже не на таких приятных условиях, как он предлагает, и десятину от полона никто нам в дар не поднесет. Ну что ж… – Он многозначительно посмотрел на сестрича, – у тебя нет детей, о которых я бы знал, но зато есть брат. – Он перевел взгляд на Улеба. – Он тоже потомок Олега Вещего, как и ты. – Асмунд еще помолчал. – Придется нелегко, но думаю, мы с Мистиной сумеем убедить русь и Русскую землю признать его князем в Киеве.

– А он… – Святослава бросило в жар при таком ясном намеке на то, что ему открылось лишь недавно и о чем его кормилец, выходит, знал уже давно, – разве он не пойдет в эту битву со мной?

– Я… – вскинулся Улеб, но Асмунд двинул рукой, и его родной племянник умолк.

– Он в битву не пойдет, – отрезал Асмунд. – Иначе единственным наследником вашего рода останется Олег древлянский. Ты этого хочешь?

Святослав молчал. Кормилец показал ему сразу несколько ловчих ям, над которыми он собирался пробежать.

– Что же делать? – выдавил наконец князь.

– Принять уговор. Пусть Рагнвальд воюет с голядью по Двине, а если он пробьет этот путь, выгоды достанутся и нам. Пусть торгует в Витьбеске, продает свои товары нашим людям. И только когда наши купцы смогут ездить по Двине до самого моря, его купцы поедут в Киев и Царьград. Мы получим все выгоды, не проливая крови своих людей. А дань эта полоцкая – тьфу! – выразительно плюнул он, уже подустав уговаривать пылкого отрока. – Твоя мать не простит мне, если я дам тебе сложить голову ради такой безделицы, а ей придется на старости лет все же уступить свое место Олегу древлянскому. Ты забыл, сколько лет твои предки сражались и трудились, чтобы собрать по кускам все то, что мы теперь называем Русской землей? Хочешь, чтобы здесь, у этих йотуновых порогов, все это рухнуло из-за твоей безвременной смерти? Чтобы Станибор, Тородд, Ингвар-младший, Анунд, Торд, Кольфинн и прочие разорвали твое владение на куски и снова каждый стал конунгом у себя? Я бы на твоем месте в Валгаллу постыдился соваться при таких делах.

– Да ладно, что там эти полочане! – добавил Улеб. – За ними голядь, а за ней – море. Стоит здесь ноги топтать! Мы же на Волгу хотели! Вот там добыча, это я понимаю. А тут хлопотня одна…

Святослав вздохнул. У него выхватили из рук последний кусок земли, на который нацелилась киевская русь. Оказалось, что за морем еще есть подобные ему вожди, которым тоже нужна добыча. Но если Рагнвальд пока оставался зажат в довольно тесном краю между двинской голядью и русью, подчиненной Киеву, то перед Святославом, повелителем славянских рек Восточного Пути, открывались куда более заманчивые просторы. Если подумать, вся Полоцкая земля по сравнению с владениями русского сокола – от моря и до моря – тьфу, платком накрыть можно.

На последние переговоры поехали Асмунд и Алдан.