Леди Сибил Рэмкин присела по другую сторону, одетая в несколько акров черного бархата. Фамильные драгоценности Рэмкинов поблескивали на ее пальцах, шее и черных завитках парика, одетого по случаю приема. Общий эффект был ошеломляющий, подобно земному шару с небесами.

Бодряк, печатая шаг, провел отряд на центр зала и остановился со шлемом подмышкой, согласно предписаниям. Он был потрясен, увидев, что даже Валет сделал попытку — подозрительный блеск металла можно было видеть тут и там на его нагруднике. Двоеточие имел непоколебимый вид важной персоны. Доспехи Морковки блестели и переливались.

Двоеточие отдал честь согласно уставу, в первый раз в жизни.

— Все присутствуют и все в порядке, сэр! — пролаял он.

— Отлично, сержант. — холодно сказал Бодряк. Он повернулся к Патрицию и вопрошающе поднял бровь.

Лорд Ветинари коротко взмахнул рукой.

— Станьте вольно, или как там это у вас делается, парни. — Уверен, что нам совсем не нужны здесь церемонии. Что скажете, капитан?

— Как вам угодно, сэр. — сказал Бодряк.

— А сейчас, солдаты. — сказал Патриций, наклоняясь вперед. — мы выслушали примечательные подробности ваших героических усилий по защите города…

Бодряк позволил своим мыслям пуститься в странствие, пока изливался поток позолоченных банальностей. Вскоре он получил изрядную дозу веселья от разглядывания лиц членов Совета. По их лицам пробегала целая гамма обуревавших их чувств, по мере того как Патриций продолжал говорить.

Впрочем само дело было улажено и вопрос исчерпан. И забыт.

Разумеется проводить подобные церемонии было жизненно важно. Просто еще одна глава в долгой и восхитительной истории и т.д. и т.п. Анк-Морпорк знал толк в новых главах, в их начале.

Его блуждающий взгляд остановился на леди Рэмкин. Она подмигнула ему. Бодряк опять обратил свой взор вперед, и тут его лицо одеревенело, как доска.

— … выразить нашу признательность. — закончил Патриций, садясь на место.

Бодряк почувствовал, что все взоры устремились на него.

— Простите? — сказал он.

— Я говорил, что мы пытались обдумать подходящую компенсацию, капитан Бодряк. Многочисленные государственно мыслящие сограждане… — Патриций остановил свой взор на членах Совета и леди Рэмкин. — и, разумеется, я, собственной персоной, ощущаем, что должна быть воздана соответствующая награда.

Все еще непонимающе Бодряк продолжал смотреть на него.

— Награда? — сказал он.

— Это же обычно за столь героическое предприятие. сказал Патриций, немного раздраженно.

Бодряк опять устремил взор вперед. — Не стоило об этом думать, сэр. — сказал он. — Мужчины не должны об этом говорить, ей-богу.

Настала неуклюжая пауза. Краем глаза Бодряк заметил, как Валет толкает в бок сержанта. В конце концов Двоеточие выступил вперед из строя и опять отдал честь. — Разрешите сказать, сэр. — пробормотал он.

Патриций любезно кивнул.

— Э-э. — сказал он. — Вопрос в том, что спасая жизнь вашей чести, мы думали, понимаете, о спасении города и его жителей, или точнее, я имею в виду… мы просто попытались, ей богу, попасть в уязвимое место и все такое… просто мы были убеждены, что имеем на это право. Если вы уловили мою мысль.