Назначенный королем председателем военного трибунала, который должен был преследовать и судить заговорщиков Монтеньяка, он проявил жестокость и пристрастность, шокировавшую все партии».

Лекок воспрянул духом. Глаза его заблестели.

– Гром небесный!.. – воскликнул он. – Теперь я все понял. Отец нынешнего герцога де Сермёза хотел отрубить голову отцу нашего господина д’Эскорваля…

Господин Табаре сиял от радости.

– Вот для чего служит история! – сказал он. – Но я еще не закончил, мой мальчик. Нашему герцогу де Сермёзу тоже посвящена статья… Слушай же:

«Сермёз, Анн-Мари-Марсьяль, сын предыдущего, родился в Лондоне в 1791 году. Сначала он воспитывался в Англии, потом при австрийском дворе, при котором он впоследствии выполнял различные конфиденциальные поручения.

Унаследовав взгляды, предрассудки и обиды своего отца, он поставил на службу своей партии блистательный ум и удивительные способности. Выдвинувшись в тот самый момент, когда политические страсти накалились до предела, он имел мужество брать на себя личную ответственность за самые ужасные меры. Вынужденный отойти от дел из-за всеобщей неприязни, он оставил после себя лютую ненависть, которая исчезнет лишь вместе с его жизнью…»

Папаша Табаре закрыл словарь и, приняв смиренный вид, спросил:

– Ну, что ты, мой мальчик, думаешь о моем скромном индуктивном методе?

Но Лекок был слишком занят своими мыслями, чтобы отвечать на вопрос.

– Я думаю, – сказал он, – что если бы герцог де Сермёз исчез на два месяца, на все то время, когда Май находился в заключении, весь Париж знал бы об этом, и тогда…

– Фантазии!.. – прервал Лекока папаша Табаре. – С его женой и камердинером в качестве сообщников герцог может исчезнуть хоть на год, если захочет, а все слуги будут думать, что он находится в особняке…

Лекок нахмурился, что свидетельствовало о напряженной работе мысли.

– Я допускаю это, – наконец сказал он, – допускаю, что этот вельможа смог так убедительно сыграть роль Мая… К сожалению, есть одно обстоятельство, одно-единственное, но которое разрушает всю конструкцию из наших предположений…

– И какое же?

– Если бы мужчина из «Ясного перца» был герцогом де Сермёзом, он назвался бы… Он объяснил бы, что на него напали, что он защищался… Одно его имя распахнуло бы перед ним двери тюрьмы. Но что вместо этого делает наш подозреваемый?.. Он пытается повеситься. Да разве может такой вельможа, как герцог де Сермёз, жизнь которого состоит только из удовольствий и развлечений, думать о самоубийстве?..

Насмешливый свист папаши Табаре прервал монолог молодого полицейского.

– Похоже, – сказал он, – ты забыл последнюю фразу из словаря: «Он оставил после себя лютую ненависть…» Тебе известно, какой ценой ему удалось купить свою свободу? Нет… Мне тоже. Единственное, что мы знаем, так это то, что не он одержал победу… Кто знает, какие секреты своей подлости он был вынужден раскрыть?.. Только этим можно объяснить присутствие герцога в «Ясном перце»… и женщины, которая, возможно, была его женой… Между самоубийством и позором он выбрал самоубийство… Он хотел спасти свое имя… И саван не позволил бы запятнать его честь.