Что касается Элизабет и Джойс, у них впереди еще долгий вечер.

— Тебе еще больно? — спрашивает Кендрик.

— Да, — отвечает Ибрагим. — Но не тогда, когда я разговариваю с твоим дедушкой, и не тогда, когда я общаюсь с тобой.

Через ветровое стекло «Рейндж-ровера» Донна видит, как из кузова белого фургона вылезают Джойс и Элизабет. Элизабет, заметив за рулем Донну, вопросительно смотрит на нее. Донна в ответ показывает большой палец, и Элизабет, кивнув, одними губами произносит: «Хорошая работа».

В открытом водительском окне возникает Рон.

— Ого, сегодня все в сборе, — говорит Донна. — Пенсионеры на прогулке?

— Это Вик Винсент! — восклицает Конни и тянет к нему скованные руки. — Это его наркотики. Арестуйте его!

Рон смотрит на Конни.

— Не знаю такого, милочка. Похоже, какая-то ошибка. — Потом оборачивается к Крису. — Что за ней, а?

— Убийство, — отвечает Крис. — Прямо на камеру. Плюс большая сумка с коксом.

— Ей хватит, а? — Теперь Рон поворачивается к Райану Бэйрду. — И ты здесь, Райан?

Райан Бэйрд тихо плачет.

— Плачь-плачь, — говорит ему Рон. — А я тебе кое-что расскажу. Пару недель назад ты дернул у одного чувака телефон. Чувак мне почти ровесник, но выглядит старше, лысеет малость. Ты его здорово пнул по затылку, помнишь? Не знаю уж, зачем ты это сделал. С тех пор я не раз видел его плачущим, и мне это не понравилось, Райан. Понимаю, что тебе плевать, старик, но тот чувак — мой лучший друг. Я прошу тебя запомнить его имя. Запомнишь? Ибрагим Ариф. Вспоминай это имя каждую ночь в камере. Никому не стоит обижать Ибрагима Арифа.

Конни тянется вперед, ближе к Рону, сколько позволяют наручники. И шипит:

— Когда я выйду, ты будешь покойником.

Рон снова поворачивается к ней:

— Ну, мне семьдесят пять, а ты отсидишь лет тридцать, так что — да, не спорю.

Донна замечает подошедшего Богдана. Ух ты! Богдан за плечо отводит Рона от окна машины.

— Пора ехать, — говорит он, и Рон, бросив последний взгляд на плачущего Райана, кивает.

— Ибрагим Ариф, — повторяет он. — Не забудь, Райан.

Богдан смотрит на Донну:

— Вы Донна?

— Да, — подтверждает она.

— Я Богдан, — говорит Богдан.

— Знаю.

Богдан кивает.

— Вот и хорошо. — Потом обращается к застывшей на заднем сиденье Конни: — Привет, Конни.

— Вы все покойники, — цедит Конни. — Все до единого.

— Конечно, рано или поздно, — соглашается Богдан и отходит, обнимая Рона за плечи. Донна провожает его взглядом.

Элизабет сваляла дурака, но она по крайней мере понимает почему.

Виноват, конечно, Маркус Кармайкл.

Во всем, с самого начала. Несуществующий утопленник из Темзы. Невостребованное тело из Лондонской больницы, подброшенное ее оперативниками. Напоминание о том, что ее ремесло — сплошной обман. Заставляй людей поверить в то, что тебе нужно. Добавляй побольше сложностей. Не жалей усилий.

Элизабет по этой части была мастером. И Дуглас тоже был мастером. Где-то в ящике хранится фотография со дня их свадьбы. Элизабет с Дугласом улыбаются так, что никто не усомнится: это счастливейший день их жизни.

Все не так, как кажется.

И все-таки, понимает теперь Элизабет, иногда все бывает именно так, как кажется. Хорошо, что она успела вовремя это осознать.