Конечно, Задлер уже целый день лежал мертвым на секционном столе возле Линды, но главный вопрос заключался не в этом, а в том, что сотворил с Ханной этот садист, прежде чем ушел. Какие мучения он ей пообещал? И как долго она оставалась в своем застенке в полном одиночестве в ожидании невообразимой боли? Все говорило о том, что девочка томилась достаточно долго, чтобы страх успел сломать ее душу. И хотя Задлера уже не было в живых, но посеянные им семена все еще отравляли ее психику. Именно поэтому Швинтовский порекомендовал Паулю поторопиться.

До принятия Ханной окончательного решения оставались считаные минуты. Времени до ее неотвратимого шага было совсем немного!

– Где ты спрятал запасной ключ? – спросил Херцфельд, добравшись до лесной дороги.

Под снегом земля промерзла и стала твердой, как бетон. По такому грунту внедорожник смог бы двигаться достаточно легко, если бы…

– Нет, нет, нет! – закричал Херцфельд, обхватив голову обеими руками.

Ингольф только усугубил его отчаяние, когда, подойдя поближе, сказал:

– Мне так жаль!

«Да? Тебе действительно жаль, если моя дочь повесится на этом Гельголанде, пока мы, как беспомощные сосунки, сидим в лесу? Без телефонов! Без машины!» – с отчаянием подумал Пауль.

Их ситуация оказалась действительно безвыходной, причем по довольно банальной причине – Мартинек проколол все шины. Даже если бы им удалось на одних колесных дисках добраться до главной дороги, то на это ушло бы слишком много времени, а его как раз и не было.

Вне себя от злости, беспокойства за дочь и разочарования, он ударил ногой по колесу и с силой захлопнул заднюю дверь «порше».

– К сожалению, у нас есть только одна запаска, – заявил Ингольф, доставая из-под нее запасной комплект ключей.

– Она нам не поможет, – обреченно промолвил Херцфельд и уперся головой в окно двери водителя.

При этом его взгляд случайно упал на отделанное кожей руководство по эксплуатации машины, которое валялось на коврике для ног возле пассажирского сиденья. Пережив одну из самых страшных секунд в своей жизни, Пауль внезапно вздрогнул, как от удара электрическим током, и рывком открыл дверь. Усевшись в водительское кресло, он положил камеру на заднее сиденье.

– Давай быстрее! Быстрее! – крикнул Херцфельд Ингольфу, который хотел было уже закрыть багажник и теперь с удивлением смотрел на профессора.

– Что вы собираетесь делать? – недоумевал он.

– Давай сюда запасные ключи!

Ингольф закрыл багажник, но занять место на переднем пассажирском сиденье не торопился.

– Так мы далеко не уедем, – с сомнением проговорил он, протягивая профессору ключи.

– А нам далеко и не надо!

– Не надо? Ближайший город находится в десяти минутах езды, но при нынешнем состоянии моей машины… Ой-ой-ой!

Держась одной рукой за ручку в салоне над пассажирской дверью и упираясь другой о бардачок в приборной панели, он пытался бороться с центробежной силой, внезапно обрушившейся на него, поскольку Херцфельд нажал на педаль газа. При сдутых шинах да на ухабистой лесной дороге «порше» походил не на роскошную машину с пневматической подвеской, а на норовистую дикую лошадь, и Ингольф то и дело ударялся головой то о ветровое стекло, то о потолок.