«Мы оставили Ханну наедине с Задлером».

Херцфельд осознавал, что эти слова будут преследовать его всю оставшуюся жизнь, если ему не удастся разгадать последнюю загадку Швинтовского. Положение немного облегчало понимание того, что Задлер лежал мертвым на секционном столе в морге клиники на острове Гельголанд. Ведь это предполагало, что Ханна больше не могла находиться во власти этого маньяка. Однако это могло означать также и то, что ее время подходило к концу. Ведь даже если ей удалось до настоящего момента пережить мучения, причиненные садистом-убийцей, то теперь она находилась в своем застенке в полном одиночестве и без жизненно необходимых лекарств.

– «Держите курс на белый свет Алькатраса», – задумчиво повторил Херцфельд слова Швинтовского.

– Надеюсь, он не имеет в виду тюремный остров перед Сан-Франциско? – заметил Ингольф.

– Думаю, что нет. Наверное, это было всего лишь указание на тюрьму на острове. Скорее всего, ниточка ведет в Гельголанд.

Перед глазами профессора все еще стояла ужасная картина смерти Швинтовского, и он никак не мог оторвать взгляд от экрана, на котором медленно качались ступни самоубийцы. Ведь, согласно показаниям индикатора в углу экрана, демонстрация видео должна была продолжаться еще целых три четверти часа. И хотя Пауль предпочел бы провести все эти сорок пять минут в строительном вагончике, чтобы узнать, не скрывались ли на записи еще какие-нибудь пригодные для розыска дочери намеки, он понимал, что таким временем они не располагали.

– У нас нет этих сорока минут, чтобы досмотреть до конца видеозапись. Черт! В нашем распоряжении вообще остается не более сорока минут, чтобы добраться до острова! – воскликнул он.

Херцфельд хотел было уже остановить воспроизведение записи, как вдруг его взгляд упал на тайм-код.

– Что случилось? – поинтересовался Ингольф, заметивший, что профессор передумал выключать камеру.

– Что-то здесь не так, – прошептал Херцфельд, касаясь сенсорного экрана.

Изображение застыло, и тогда Пауль указал пальцем на нижний левый угол монитора.

– Что там должно быть? – спросил Ингольф, разминая шею.

Для того чтобы что-то рассмотреть на маленьком экране, высокорослому практиканту пришлось снова к нему наклониться.

– Согласно этому тайм-коду, Швинтовский покончил с собой три дня назад. Последний паром с острова пришел позавчера. Таким образом, Мартинек должен был находиться на материке самое позднее с того времени.

– А когда нашли труп Задлера на Гельголанде? – решил уточнить фон Аппен.

– Линда обнаружила его на берегу вчера, но это не означает, что раньше там трупа не было.

– Прекрасно! – нахмурил брови Ингольф. – Труп Задлера, или, по-другому, Эрика, подбросил Швинтовский. Это случилось три дня назад, незадолго до того, как он повесился. Тело же нашли вчера. Что же произошло в промежутке?

– Хороший вопрос! – задумчиво покачал головой профессор. – Кто же тогда совсем недавно засадил Эндеру в шею нож, если Задлер и Швинтовский были уже мертвы, а Мартинека к тому времени на острове не было?

– Вы хотите сказать…

– Да. Должен быть еще один соучастник.