Я же думал, что китайцам на нас плевать. Они утратили интерес. Получили все, что нужно, и отпустили, вряд ли станут теперь искать. Только вот что они получили…

Не знаю.

Егор ругался и ныл, говорил, что место не очень хорошее, но ничего, всего-то одну ночку, а завтра мы уже войдем в город и спрячемся в каком-нибудь доме. Что у него есть серьезные сомнения насчет…

Про его сомнения я так и не узнал, потому что грохнуло.

Не грохнуло, не так, конечно, подходящего слова для того, что случилось, я не знал. Мир содрогнулся и закачался, я упал, мне показалось, что я провалился далеко вниз, и тут же меня подбросило, земля под нами заплясала, а звук достиг такой громкости, что исчез вовсе. Или уши перестали его слышать.

И так продолжалось долго.

Я открыл глаза.

Через дыру в потолке падал снег. Задумчивый, легкий, потусторонний. Я не видел его, чувствовал, как снежинки опускаются на щеки.

– Зима, – сказал Егор. – Зима наступила. Слышь, Дэв, зима…

Зима. Ничего хорошего. Зимой люди сидят в узких щелях, обернувшись собачьими шкурами. В слонах, в других местах, удобных для существования.

– Город разрушился, – сказал Егор. – Я видел. Вышка упала…

Струны, натянутые между землей и небом, лопнули, земля затряслась, небо покосилось, Вышка упала. Заплясала на опорах, закачалась. Первыми обрушились приделанные мачты, и хижины, построенные на ненадежных основаниях, ухнули вниз. Балконы, высотные залы, комнаты с койками, висячий пруд с голодными рыбами, обледеневший шпиль с разлапистыми антеннами – все это, века соединявшее город с воздухом, исчезло, слилось с однообразной равниной.

– Земля провалилась, – продолжал Егор. – Там теперь яма только, хорошо, что уйти успели. Я говорил, уходить надо.

Земля раздалась. Улицы, забитые тысячами ржавых машин, исчезли. А вместе с ними дома, красивые высотные и некрасивые низкорослые, воздушные дороги, фонтаны и куб телецентра. И самолет, он не смог взлететь, так же как и ракета, они провалились в глубины, не осталось ничего, только вонь, только холод.

– Все попадало. Вокруг одни развалины. Крыши не найти.

– Это должно было случиться, – сказал я. – Рано или поздно. Дом без хозяина долго не держится, в землю отходит. Земля создана для людей, а если людей нет, то и она разваливаться начинает. Времени совсем мало осталось, скоро и оно кончится. Будильник-то тикает?

– Завод кончился, сейчас…

Егор стал накручивать пружину.

Карабин пропал, жаль. Я оставил его, и все. Нельзя предавать оружие. Где я теперь такой найду? Наверное, плохая примета. Я с ним с детства не расставался. Сколько раз он спас мне жизнь… Сотню, не меньше. А я его оставил. Лень тащить вверх было. Лень – одно из самых вредных человеческих качеств. Просто страшное, разрушительное. Немножко поленись – и все, твой мир расколется на тысячи кусков.

Будильник щелкнул, с облегчением затикал.

– Что делать?

Я достал плеер из рюкзака.

– Эти китайцы – редкие дураки, – сказал я. – На дирижаблях туда-сюда летают, а дураки. Кассету в плеере оставил, плеер в снеговик, как раньше. Так, что мы сами можем досмотреть. Ты то есть… Только батареи нет. И плеер испортился. Сможешь починить?