Я видела его в церкви, когда была там с Джо, и не вспомнила даже волоска в носу этого подонка. Как такое случилось? Как я могла прийти к этому домику вместе с Джо – домику, куда меня приводил Райан, – и ни хрена не помнить?

Это случилось, потому что мои воспоминания забрала Герцогиня, как забрала воспоминания Джо. И какими бы ни были причины этой насильной амнезии тогда, сейчас все это скармливалось мне; мое позорное прошлое выдавалось по одной отравленной таблетке зараз. И я ничего не могла с этим сделать.

Пит с самого начала мне не понравился. Он смотрелся лучше, чем Райан, но его беззаботное обаяние отдавало тяжелой работой и плохим актерством. Больше всего мне не нравилась интонация, скрытая за словами, и злоба, спрятанная в глазах. Вдобавок он пугал Райана, и это пугало меня.

«Продажный коп рискует всем, – сказал мне Райан, пока мы ехали туда на машине. – И это страшно, красотка. Чтобы уберечь это, он будет убивать».

– Тогда почему ты не займешься собственным делом? – спросила я. – У тебя есть связи.

Райан рассмеялся, будто услышал семилетку, верящую в пасхального кролика.

– Потому что он убьет меня, даже глазом своим гребаным не моргнув. Я открываю свое дело – и становлюсь конкурентом, а его конкуренты недолго дышат.

Мы зашли в домик; в тот раз он показался мне больше, хотя внутри были лишние люди. Вечеринка в своих предсмертных муках; обдолбанные пустоглазые придурки стараются, как могут, лучшие без умолку бормочут, другие временами мычат, и у всех одно общее: все они дети, совсем как я. Кто-то старше, кто-то младше, но все подростки. Единственными взрослыми здесь были Пит и, с большой натяжкой, Райан.

Пит поднимает взгляд и подмигивает мне.

– Слышал насчет тебя много хорошего, Дейзи-Мэй. Райан говорит, ты женщина, которая умеет справиться с делом. Женщина, которой можно доверять.

Мне нравится, что меня назвали женщиной. Я чувствую себя другой, более взрослой.

Пит протягивает мне пиво, и я беру его, потому что я просто безвольная марионетка, управляемая силами, которых не понимала ни тогда, ни сейчас, и потому что я хочу. Во мне распускается героиновая зависимость, но мне все равно в кайф, когда взрослый – взрослый коп, не меньше – протягивает мне пиво и обращается со мной, как с коллегой на совещании.

– Райан, отдашь ее на пару минут? – говорит Пит. – Нужно обсудить с дамой дела.

Мне нравится быть «дамой» даже сильнее, чем быть «женщиной».

Пит складывает руки и наклоняется ко мне – серьезный мужчина, который хочет обсудить серьезные вещи с серьезной дамой.

– Дейзи-Мэй, что ты уже знаешь о наших делах? Что тебе рассказал Райан?

Я пытаюсь придумать благородное название для торговли наркотиками, но не могу.

– Многие люди считают, что мы занимаемся плохим делом, – продолжает Пит, похоже, не ожидая ответа на свой вопрос, – но на самом деле мы предоставляем услуги, причем безопасными методами, тогда как другие пользуются небезопасными. В этом есть смысл, верно?

В этом не было смысла тогда, нет и сейчас.

– Ага, – говорю я.

– У меня есть люди, которые работают на меня. Берут товар в одном месте – обычно в Ноттингеме – и привозят в другое, или другие, включая прекрасное графство, где мы сейчас сидим, Линкольншир. Мы называем это «работой на трассах». В этом есть смысл?